По профессии был Джон Лэмп фаготистом, но активно пописывал и оперы seria на итальянский манер, то есть серьезные, с мифологическими и античными сюжетами. В сезоне 1732/33 г. он осчастливил чопорных британцев аж тремя такими произведениями - "Амелией", "Британнией" и "Дионой". Успеха все три не имели ровно никакого, после чего мистер Лэмп смекнул, что его античные опусы и дальше успеха иметь не будут, и стал писать пародии и бурлески, причем именно на такие вот сюжеты. "Пирам и Фисба", например, именуется так: A Mock Opera, то есть "издевательская опера". Были и другие: "Мальчик-с-Пальчик Великий", "Дракон из Уонтли" и "Марджори, или Чума похуже Дракона". Объектом пародий Лэмпа был в первую очередь любимец британской публики Георг Гендель (тоже эмигрант из Германии), которому недавно уже досталось от драматурга Гея и композитора Пепуша - "сладкой парочки", написавшей знаменитую Beggar s Opera ("Оперу нищих"), где вместо богов и императоров на сцене выступали герои лондонского дна - воры, попрошайки и шлюхи. Пародируя Генделя, Лэмп, кстати говоря, в свободное время подрабатывал, играя на фаготе в его же операх-seria (а Гендель, говорят, забегал в свободное время на "Дракона", чтобы от души посмеяться).
Итак, Лэмп играл на фаготе, сочинял, ни в чем не преуспел и вскоре был прочно забыт. Понятно, что в истории английской оперы между Генри Перселлом (конец ХVII века) и Бенджамином Бриттеном (середина ХХ) образовалась солидных размеров прореха. В Европе блистали Моцарт, Россини, Верди, Доницетти, Вагнер, Мусоргский, Чайковский, а в Англии не было никого.
Но все это, пока не явился Бертман со своей командой и в Оперном кафе театра (на 30 столиков) не прозвучал извлеченный из архивной пыли клавир "Пирама и Фисбы" (режиссер-постановщик - Александр Бородовский, музыкальные руководители, они же солисты на клавесине - Екатерина Вашерук и англичанин Джулиан Галлант, художники - Игорь Нежный и Татьяна Тулубьева, режиссер по пластике - Юрий Устюгов. В маленьком барочном оркестре - шесть инструментов: три скрипки, гобой, валторна и клавесин.
Геликоновская версия идет как бы в двух измерениях. Все происходит в салоне состоятельных британцев в викторианском стиле примерно в конце ХIХ века. Респектабельный Джентльмен (Юрий Устюгов), Леди (Леонид Вариченко) и импресарио Мистер Семибриф (Дмитрий Скориков) с презрительным интересом и в то же время с английской гордостью слушают душераздирающее повествование о роковой любви Пирама и Фисбы (история, восходящая еще ко временам Древнего Вавилона и рассказанная Овидием в 4-й книге его "Метаморфоз"; этот мотив угадывается и в шекспировских "Ромео и Джульетте"). Впрочем, в опере использована интермедия из "Сна в летнюю ночь", где ремесленники - Рыло, Заморыш и Бурав играют эту пьесу для афинян...
Потрясающе выполнены костюмы, созданные Бенуа и Бакстом "Геликона" - дуэтом Нежный-Тулубьева - как бы в манере масок венецианского карнавала... Кстати, в спектакле настойчиво педалируется все британское - начиная с крокетных молотков в руках у слуг и заканчивая Львом (английский герб), размахивающим национальным флагом, но все время сжимающим в лапе ну совершенно собачью косточку...
Поют и играют все участники этого веселого зрелища прекрасно, хотя мне особенно приглянулись главные герои - тенор Алексей Долгов (Пирам) и сопрано Юлия Карпачева (Фисба). Да, чуть было не забыл исполнителя партии Стены - блистательного Михаила Серышева...
Как водится в Оперном кафе, спектакль был стильно сервирован по гастрономической части. Если в "Мавре" посетителям предлагали чай с бубликами, а в "Крестьянской кантате" Баха - пиво, на "Пираме" нас угощали английским чаем с молоком и английскими же бисквитами.