Район Обводного канала - трудяга, самый, что ни на есть, промышленный, рабочий угол Северной столицы. Грохочет грузовой транспорт. Простаивают цехи бывшего славного гиганта - "Красного треугольника". Наши объяснили немцам, что идет "реструктуризация", но она затянулась. Это здесь, на Шкапина, недавно рухнул очередной дом, правда, давно расселенный. На противоположной стороне еще один кандидат в руины, зияющий пустыми оконными и дверными проемами. Во дворы под арки лучше не заглядывать, там такое же грустное зрелище. На замызганном ларьке для сдачи макулатуры и стеклотары - обрывки афиши, на которой радостная фройлен рекламирует башмачок, и парочка целых ксерокопий немецких листовок. Бредет, шатаясь, донельзя замызганная парочка местных бомжей. Торопятся скромно одетые, озабоченные горожане. Здесь только что закончились съемки фильма о последних месяцах существования Третьего рейха. Грозно грохотала военная техника - танки, зенитные установки, пушки. Масштабные декорации воссоздавали уголок осажденного Берлина. Брели толпы беженцев, метались обезумевшие от боли и страха люди, совершали диверсии дисциплинированные оборванные подростки.
Съемочная группа уехала на следующую натуру, затем она переместится в Мюнхен. А питерская улица Шкапина с ее натуральным антуражем осталась. Немцы аккуратно выплатили компенсации за двухдневный простой владельцам незатейливых магазинчиков, кафе, и даже работникам старенькой библиотеки. Более того, убрав декорации, вымыли окна первых этажей, которые теперь резко контрастируют с пыльными стеклами квартир, расположенных выше.
На проезжей части расположилась более привычная техника - экскаватор, вскрывающий асфальт из-за протечки на теплотрассе. Рабочие бесцеремонно отпихивают прохожих, расставляя хлипкие временные ограждения.
На следующий день после завершения съемок Петербург вспоминал о собственной трагедии - 62-й годовщине со дня начала ленинградской блокады. И кое-кто закричал: как посмели бывшие враги снимать в городе, который Гитлер хотел снести с лица земли? Думается мне, в подобных криках немалая доля фарисейства, стремления понадрывнее продать сюжет. Разве не сами мы порождаем грязь и руины, пригодные для съемок фильмов ужасов? Разве не заставляем страдать своих стариков, вспоминая о героях-ветеранах по праздникам? Разве не написаны всенародно уважаемыми литераторами (нашими!) книги о том, что, мол, лучше бы сдали Ленинград?
Мы любим повторять, как презираем "Иванов, не помнящих родства". У немцев, кажется, подобной поговорки нет, но этому народу не нужно напоминать самому себе, что такое историческая память. Чувство вины за рожденный на земле Германии фашизм будут ощущать еще многие его послевоенные поколения. В прошлом году в этой стране были впервые опубликованы воспоминания секретарши Гитлера Траудель Юнге (Traudl Junge), записанные Мелиссой Мюллер (Melissa Muller). По этим документальным свидетельствам писатель Иохим Фест (Joachim Fest) написал книгу "Закат". Народ читает, помнит, вспоминает. А продюсер и сценарист Бернд Айхингер с режиссером Оливером Хиршбигелем (Oliver Hirschbiegel) решили снять одноименный фильм. Его премьера назначена на 16 сентября 2004 года - почти накануне 60-летия нашей Великой Победы.
Сценарий связан с личными переживаниями Юнге, которая собственными глазами наблюдала гибель Третьего рейха.
На глазах Траудель произошли все события, о которых большинство из нас имеет смутное представление, основанное на исторических описаниях. Она видела переезд Гитлера в тот самый бункер новой рейхсканцелярии, его бракосочетание с Евой Браун, панику Геринга и Гиммлера. Секретарша Гитлера была свидетельницей самоубийства фюрера и его жены, очевидицей отравления Магдой Геббельс собственных шестерых детей и взаимного убийства четы Геббельс. Она видела, как сжигали трупы фанатичных руководителей погибшей страны.
Воссоздается период, предшествующий штурму Берлина (именно эти сцены были сняты в Петербурге), но главное в картине - не очередные исторические подробности. Главное - жесткая правда, голая, без мифологии, истина, которую создатели фильма хотят показать соотечественникам. Впервые немецкие авторы прямо и честно показывают, как был предан фанатичным фюрером собственный народ.
Перед смертью Гитлер решает сделать Берлин последним бастионом сопротивления русской армии.
От жестоких боев прежде всего страдает гражданское население, которое пытается спрятаться в шахтах метро, в подвалах и в городских бомбоубежищах. Лазареты, располагающиеся в бункерах, безнадежно переполнены тяжелоранеными. Персонала, медикаментов, бинтов почти не осталось. Но Гитлер считает, что нет смысла тратить силы на спасение берлинцев: "Проиграна война - проигран народ". В саду рейхсканцелярии он награждает детей, особо отличившихся тем, что они взрывали танки противника. Старики, женщины, дети приносятся в жертву Третьему рейху.
Важным сюжетным мотивом картины стала история Петера Кранца, 12-летнего мальчишки из отряда "Гитлерюгенд", который оказался свидетелем гибели своих товарищей в бессмысленной бойне. Хотя генерал Вейдлинг призывает своих солдат к капитуляции, они продолжают сражения. Грайфкоммандос СС без разбора расстреливают гражданских "предателей", среди жертв оказываются и родители Петера. Именно этот мальчик помог Траудель Юнге пройти через русское окружение и сбежать на Запад.
Авторы с документальной точностью и объективностью воссоздают исторических персонажей. Снимая копоть штампов, они представляют своих героев не традиционными "кровожадными демонами", но людьми из плоти и крови, со слабостями, недостатками, любимыми безделушками. Людьми, находящимися под властью разрушительной Идеи. Они доказывают: война гибельна не только для мирного населения, она беспощадна и к тем, кто ее развязывает.
"Закат" - значительный и амбициозный немецкий кинопроект, обещающий стать настоящей сенсацией. В нем задействованы наиболее яркие звезды современного немецкого кинематографа: Бруно Ганц (Bruno Ganz), играющий Гитлера, Александра Мария Лара (Alexandra Maria Lara), создающая образ Траудель Юнге, Юлиане Кeлер (Juliana Kohler) в роли Евы Браун и многие другие.
В массовке были задействованы петербуржцы. Самое любопытное, что наши мужчины, женщины и дети, переодетые в одежду из секонд-хенда, ничем не отличались от берлинских фрау и бюргеров.