- Генеральный директор ЦЕРНа утверждает, что было немало противников участия России в проекте БАК на льготных условиях. А у нас? Все были "за"?
- Нет. Раздавались голоса, мол, какой смысл нам вкладывать деньги и строить ускоритель за границей - работать на чужого дядю. А потом еще платить за право вести на нем исследования. Мы убеждали оппонентов, что входить в проект, да еще на очень выгодных условиях, просто необходимо. Все затраты окупятся сторицей. В итоге более 20 институтов и предприятий получили заказы на уникальные изделия. Многие только благодаря этому и выжили.
Можно назвать, к примеру, Богородский завод технохимических изделий, питерские предприятия "Красный выборжец", Ижорский завод и другие. И все же сам по себе факт, что в наиболее кризисные для российской экономики годы нашу науку пригласили участвовать в таком проекте, не может не удивлять.
- Это тем более поразительно, что наши предприятия в области высоких технологий далеко не лидеры. А ведь требовалось не просто разрабатывать уникальные изделия, а их изготавливать...
- Тем не менее пять наших заводов, в частности Богородский завод, НПО "Луч" из Подольска, ОКБ им. Мясищева, НИКИЭТ, награждены золотыми медалями как лучшие изготовители. Причем это решение приняли их коллеги по ЦЕРНу. А все дело в том, что на мировом рынке есть ниши, где нам бесполезно конкурировать, а есть - где мы работаем на уровне рекордов Гиннесса. Это, в частности, рынок уникальных изделий. А заказы ЦЕРНа - именно такой случай.
- Как удалось добиться от ЦЕРНа льготных условий участия России в проекте БАК?
- Многое решила схема, предложенная академиком Скринским. Суть в следующем. Предположим, изделие - скажем, какой-то узел детектора - стоит на мировом рынке 100 тысяч долларов. Мы платим нашему предприятию треть этой суммы, еще треть берет на себя ЦЕРН. А в зачет изделие принимается по мировой цене. Таким образом, в выигрыше и мы, и ЦЕРН.
- Получается, что еще треть берется как бы из воздуха?
- Из дешевого труда наших специалистов, а также низкой стоимости материалов и энергии. Если говорить попросту, то расчеты между нами и ЦЕРНом идут не в деньгах, а в "железе". Но стабилизировать взаимоотношения помогла не только схема Скринского. Нам удалось привлечь Минатом к финансированию проекта. В итоге министерство из своих собственных средств покрывает примерно четверть расходов.
Сейчас решен еще один важный вопрос, связанный с компьютерными системами. Если обрабатывать гигантские объемы информации, которые будут получены в эксперименте, нынешними методами - потребуются десятилетия. Поэтому сейчас разрабатывается принципиально новая система - ГРИД. Миллион долларов выделяет ЦЕРН России на создание российского сегмента компьютерной сети - но с условием, что мы внесем не меньшую долю. Эта задача, должен сказать, уже решена...
- Как Россия предполагает финансировать следующий этап проекта - эксплуатацию БАКа? Руководители ЦЕРНа утверждают, что теперь все будут равны...
- Правильно. Если мы говорим, что Россия становится цивилизованной страной, то надо играть по общим правилам. Но могут возникнуть разные обстоятельства, их тоже надо учитывать...
- То есть многое будет зависеть от степени участия наших ученых в экспериментах? Если выяснится, что, скажем, на ATLASe мы незаменимы, что в этих экспериментах требуется участие большого числа россиян, а это нам обойдется в копеечку, то коллаборации придется поступиться принципами?
- В общих чертах верно. Хотя, повторяю, это пока только предположение. Конкретных схем, лежащих на поверхности, нет. Кроме того, возникает еще одна проблема - интеллектуальная собственность. Ведь фундаментальная наука, создавая БАК, попутно производит немало конкретных изделий - новые материалы, приборы.
И последнее. С нового года в ЦЕРНе сменяется руководство, Генеральным директором будет представитель Франции Робер Аймер. Чтобы сохранить преемственность отношений, России крайне важно именно в этом году подписать с ЦЕРНом новый протокол, определяющий взаимоотношения на длительный период.