Минута молчания длиною в год

Американское 11 сентября стало общечеловеческой трагедией. Замешательство, растерянность властей, впервые столкнувшихся с открытой агрессией на своей территории, длились лишь пару часов, после чего началась работа. Целенаправленная, планомерная работа по формированию общественного мнения, самим ходом событий подготовленного к тому, чтобы лечь под капельницу пропаганды.

И вот Джордж Буш из не очень-то легитимного президента, выигравшего выборы чуть ли не с помощью "административного ресурса", за считанные дни превратился в неоспоримого лидера нации с сумасшедшим личным рейтингом. Из всех ценностей американского общества, включая даже такую "недотрогу", как свобода слова, на первое место с завидным преимуществом "скакнул" патриотизм - без всяких спецкурсов патриотического воспитания в средних и высших школах. Того капитала доверия к власти, которым она запаслась за несколько дней после 11 сентября, хватает администрации США до сих пор, несмотря даже на неразумную растрату этого капитала в иракской авантюре.

Россия довольно умело и точно сформулировала в те дни свою позицию, совершив, по общему признанию, существенный рывок во внешней политике.

В частности, Москве удалось тогда практически пресечь всякую критику в свой адрес, дотоле весьма жесткую, по поводу кавказской войны: мир убедился, что ни одна страна не застрахована от своей "Чечни".

Кто бы мог тогда предвидеть, что и у России будет свое "11 сентября" - трагедия, разыгравшаяся в октябре прошлого года в театральном центре на Дубровке. Трагедия в более сложном исполнении: во время налета на Нью-Йорк и Вашингтон от американской власти мало что зависело, на Дубровке же в государственных руках находились жизни почти тысячи людей.

В отличие от Соединенных Штатов год спустя российская власть достаточно быстро не только развернула, но и свернула походную пропагандистскую машину. Словно испугавшись реакции общества на жертвы (будем объективны, неизбежные в той обстановке), она, власть, просто постаралась "вытеснить" Дубровку из реальности жизни, почему-то посчитав, что тем самым она вытесняет ее и из общественного, и из собственного сознания. Создается впечатление, что на саму эту тему поставлено своеобразное табу и публично возникает она лишь в тех случаях, когда ее обойти невозможно. Так было, в частности, в прошлом декабре, когда где-то в середине уже теперь традиционного телеобщения Президента с народом на короткое время "подул" "Норд-Ост". А уже в ежегодном президентском Послании, по жанру предполагающем и подведение итогов ушедших месяцев, о Дубровке не было сказано ни слова. Хотя, как опять же показал американский опыт, такого рода национальные трагедии способствуют искомой консолидации общества куда эффективнее, чем провозглашенный в том же Послании курс на увеличение ВВП.

Материальная борьба с бедностью, "молитва" на цифру - правильно и вполне в духе расчетливого Запада, с которым все активнее (что разумно) сближается Москва. Российская же иррациональность требует чуть большего - красоты молитвы, пусть даже и на цифру. Как ни странно, рациональная Америка посчитала возможным внедрить у себя эту схему: наряду с призывами поддержать национальную экономику она отштамповала и распространила по миру образ "героев нашего времени" - нью-йоркских пожарников, с которыми не считают зазорным встречаться даже заезжие мировые лидеры. Наши же "альфовцы", рискующие своей жизнью за зарплату, близкую к прожиточному минимуму, выносившие на себе тела из театрального центра, так и остались безымянными и, в общем-то, не героями: общество даже толком не знает, получили ли они "заслуженные награды".

"Героями" попытались стать другие люди. Политик, дошедший на Дубровке только до телевизионных экранов. Писатель, выбравший "удачный" момент для сведения счетов - нет, не с террористами, а с Кремлем. Журналист, заявивший, что не встанет плечом к плечу с проворовавшейся властью. Эксперт, постфактум объяснявший, как надо было провести операцию...

Все это, конечно, не могло не вызвать во многом справедливого раздражения власти. Но на то она и власть, чтобы не поддаваться сиюминутным настроениям и искушению замкнуться в себе, посчитав, что ей лучше, чем народу, известно, что этому народу нужно.

И почему-то в категорию "нужного" не попала память о Дубровке. Даже памятник, установленный у театрального центра, на удивление лапидарен и анонимен. Даже единственный чисто российский (и вполне патриотичный) мюзикл-участник тех событий - сошел со сцены. Осталось одно "Чикаго". Но "американской трагедии" в русской версии не получилось.

А получилось то, что получилось. Общество живет как бы в двух реальностях. Одна: рост ВВП, улучшение инвестиционного климата, снижение инфляции, укрепление российских позиций как на Западе, так и на Востоке. Даже крупный отечественный бизнес обрел защиту в лице Президента: Путин фактически взял на себя роль рекламного агента российской экономики за рубежом. Но есть и вторая реальность: бедность, бессилие перед силовиками, социальная незащищенность, покушения на свободу СМИ, отсутствие личной безопасности (свидетельство - статистика тяжких преступлений), а также гарантий прав собственности (ее все еще могут отобрать и поделить). Большинству, конечно, приятнее первая реальность. Но она не станет единственной, пока не будет обращено внимание на существование второй.

     Каково ваше отношение сегодня к операции по освобождению заложников в Москве в октябре 2002 г.?

     Смогут ли российские власти защитить население России от новых террористических актов?

     Общероссийский опрос проведен ВЦИОМ 18-19 октября 2003 г. среди 1600 чел. в 38 областях, краях и республиках России.
     Статистическая погрешность не превышает 3,4%.