С такими вольными мыслями корреспондент «РГ-Черноземье»и отправился на встречу с «Учителем года-2003», 31-летним преподавателем истории тамбовской средней школы № 36, победителем всероссийского конкурса в номинации «Инновационные формы обучения» Валерием Саликовым.
– Валерий Юрьевич, в чем почтенное жюри усмотрело инновацию в ваших формах обучения?
– Школа должна не только давать учащимся знания, но и строить личность, учить школьников обосновывать свою точку зрения. Я работаю по технологии формирования критического мышления, и уже вижу, что такой подход приносит свои плоды. А критическое мышление – это способность не доверять с первого раза прочитанным или услышанным историческим фактам, даже если они кажутся очевидными. Хочется научить ребят искать и находить корни проблемы...
– Перед тем, как стать учителем, вы принимали активное участие в деятельности историко-просветительского общества «Мемориал», занимались поисковой работой в центре «Искатель»... Как это повлияло на выбор профессии?
– Те годы, безусловно, многое дали для моего становления как личности. События конца 80-х, начало 90-х годов – и я говорю это как историк – считаю революцией. Можно назвать ее бескровной, бархатной – но это была революция. Мы были молодыми идеалистами, рвались в бой, считали, что еще немного, еще чуть-чуть и все станет замечательно... Но реальная жизнь оказалась намного сложней. Мне повезло в жизни на интересных людей, я и сейчас поддерживаю с ними отношения. Это друзья из «Мемориала», студенческие и школьные приятели. Люди хорошо познаются в экстремальных ситуациях, именно в таких условиях мы занимались поиском и погребением останков солдат, погибших в годы Великой Отечественной войны. Работали в Калужской, Волгоградской, Смоленской, Воронежской областях. Но основным полем нашей деятельности был Юхновский район Калужской области, где в 1942 году практически полностью погибла армия генерала Ефремова. Наш поисковый отряд работает в этом районе уже двадцать лет...
– Поисковые работы каким-либо образом изменили ваш взгляд на войну?
– Конечно! Учебники и фильмы на эту тему я и прежде воспринимал не очень серьезно, видел во всем этом игру в «солдатики». Но когда впервые попал на места боев, когда увидел – через пятьдесят лет! – рвы, окопы, воронки от бомб, то у меня волосы встали дыбом. С миноискателем работать было невозможно - звенел буквально каждый квадрат. И кости, кости... И я понял, что война, какие бы цели она не преследовала, это прежде всего трагедия человека, который на нее попал. Это боль, страх, кровь... Именно эти чувства и нужно донести своим ученикам. Мы много говорим о потерях, о количестве жертв, но когда речь идет о миллионах, то это не доходит до сознания. Но когда говоришь о судьбе отдельного человека, то это задевает. И начинаешь задумываться, что один погибший человек – это уже много...
– Сейчас много споров идет о школьных учебниках истории. Как вы их оцениваете?
– С учебниками беда. Их много, но в лучшем случае это учебные пособия. Учителю приходится самостоятельно перерабатывать материал, подвергать его сомнению. Исключение составляет учебник для девятого класса по истории России. Он довольно сложен для восприятия, но это учебник-долгожитель, за семь лет он не устарел, по нему можно учиться и сегодня. История – достаточно субъективная наука, поэтому важно преподать грамотную историю, а не ту, которую увидел публицист в пылу своих личных пристрастий или антипатий...
– Вам нравится работать в школе?
– Да, в школе работать интересно, хотя напряжение огромное. Особенно, когда преподаешь историю, которая «течет и изменяется»...
– А задают ли вам ученики вопросы, которые ставят вас в тупик?
– Бывает. Но это, как правило, вопросы информационные, на которые я отвечаю просто: «Ребята, разберусь, отвечу на следующем уроке...» Учитель это не база данных, а передатчик...
– В свое время историк и этнограф Лев Гумилев изложил свою точку зрения на историю, прочертил свой вектор ее развития. Используете ли вы, например, его теорию в преподавании своего предмета?
– Мне интересна концепция Гумилева, который рассматривает историю с точки зрения развития цивилизаций, и я пользуюсь его исследованиями. Мы никуда, например, не денемся от того, что климатический фактор оказал и оказывает огромное влияние на развитие России, что истоки наших проблем лежат не в прошлом веке, не в девятнадцатом, а в девятом, десятом веках. Они таятся даже в нашей национальной психологии! Европа же попала в уникальные условия...
– По-моему, Западную Европу сформировало теплое течение Гольфстрим?
– Безусловно! Мягкий климат дал возможность для развития культуры, развязал европейским народам руки, а наша российская жизнь тратилась на борьбу с природными напастями. К сожалению, в нашей действительности можно что-то скорректировать, но поменять что-либо радикально – невозможно. Наши дети впитали в себя российский менталитет, и не надо пытаться его изменить. Меня, например, раздражает борьба с диалектами. «Гэкаем» мы, «окают» на севере – ну и что! В Западной Европе с диалектами давно смирились...
– А как вы относитесь к «национальной гордости великоросса», которая иной раз переходит в своего рода национальную спесивость?
– Это защитная реакция на психологическом уровне: мы не умеем воспринимать самих себя адекватно! Но, с другой стороны, возвеличиваем себя до уровня, когда «умом Россию не понять»... Это замечательные стихи, но нельзя же поэтическую идею возводить в абсолют! К сожалению, наш народ и свою историю по-прежнему воспринимает эмоционально...
– Есть ли у вас прозвище, которыми ученики обычно награждают даже любимых учителей?
– Удивительно, но прозвища ко мне почему-то не липнут. Даже когда сам учился в школе, клички не имел. Так и остался: Саликов, Валерий Юрьевич...
– Профессия учителя не располагает к материальному благополучию и преуспеянию. Не возникает ли желание все бросить, и…
– Нет, не возникает. При всех, так скажем, объективных социальных сложностях перевешивает любовь к своему делу – пусть это и звучит немного пафосно.