Этот принцип провозгласил Валерий Абрамкин, директор Центра содействия реформе уголовного правосудия, отсидевший когда-то в советское время в уголовной тюрьме за политическую статью. По его убеждению, тюрьмы надо сделать открытыми для общественного контроля.
Честно говоря, встать на точку зрения Абрамкина меня заставила Светлана Андреевна Виноградова, простая екатеринбургская пенсионерка, а до этого кладовщик на одном из заводов, член попечительского совета колонии номер 2. Она рассказывала, как ее зять, выйдя из тюрьмы, побоялся сесть в трамвай и полгорода прошел пешком. Так его пугала свободная жизнь - даже предметно. Зять схлопотал 3,5 года за то, что в период невыплат зарплат с компанией других ребят что-то недозволенное на заводе стащил - деньги или материалы. Цена этому недозволенному была 130 рублей. Сидел он в образцово-показательной колонии номер 2, где есть даже крокодил в живом уголке, освободился досрочно, уже давно. Подшучивает над тещей: я вышел, а ты до сих пор в тюрьме. А она действительно осталась в тюрьме в должности "любимой тещи колонии номер 2". Сегодня у нее там день стариков, завтра день именинников, она приходит с пирогами, вареньем, конфетами, разговаривает с осужденными.
Внеклассные, бесплатные усилия Майи Васильевны Терещенко из этой же серии: надо, чтобы тюремные дети знали как можно больше нетюремного.
В дореволюционных церковных книгах "в помощь кающемуся", между прочим, стояла такая подсказка к покаянию "не посещаю тюрьму".