Это - элита российского сельхозпроизводства. Однако даже ее среда неоднородна. Лишь положение верхушки можно считать незыблемым: чем ниже ступень - тем больше динамики в иерархии. По сравнению с предыдущим рейтингом, например, первая сотня в нынешнем обновилась по 4 позициям, во второй сотне появилось 12 новых хозяйств (и, стало быть, столько же выбыло), в третьей - 32. Легко предположить, что если бы рейтинг состоял из 500 или 1000 сельских предприятий, это броуновское движение было бы еще более заметным. Отчего так? За годы реформ крупные и средние хозяйства пережили влияние различных сил и течений, формировавших различные, порой противоположные тенденции их развития.
Начнем от печки. За 13 лет реформ организационно-правовые формы сельскохозяйственных организаций (СХО) так и не устоялись. Причем вектор их развития менялся трижды. Сначала, в период преобразования колхозов и совхозов преимущественно образовывались общества с ограниченной ответственностью. Кооперативов было немного. Затем, с середины 90-х годов, последние стали возникать, что называется, в массовом порядке. Россия в начале 90-х годов как бы ушла от колхозов, а к концу десятилетия вновь вернулась к ним, и 60 процентов сельскохозяйственных предприятий опять стали производственными кооперативами или просто колхозами. В 2002-2003 годах пошел обратный процесс, снова сокращается число кооперативов и вновь увеличивается удельный вес обществ с ограниченной ответственностью.
При этом производственные кооперативы были и остаются самой неэффективной формой хозяйствования. Стоимость товарной продукции в расчете на среднегодового занятого, на 100 гектаров сельхозугодий и на 1 рубль производственных фондов у кооперативов - самая низкая. Почему тогда увеличивалось их кoличecтвo? Объясняется это просто: во-первых, когда колхозники опомнились после горячки первых лет реформ, они решили вернуться к тому, что было для них привычно. Во-вторых, власть очень настойчиво подталкивала селян к созданию производственных кооперативов. Государственная Дума приняла несколько законов, которые вынуждали сельхозпредприятия преобразовываться в производственные кооперативы. В Законе "Об акционерных обществах" было поставлено ограничение: если это закрытое общество - должно быть не более 50 членов. А сельхозпредприятия насчитывали, как правило, больше. Значит, надо было преобразовываться в кооператив. Кстати, в Законе "Об обществах с ограниченной ответственностью", который был принят в 1998 году, предусмотрено аналогичное ограничение.
В-третьих, чтобы уберечь имущество сельхозорганизаций от кредиторов, от изъятия судебными исполнителями, была принята поправка к Закону "О сельскохозяйственной кооперации", запрещающая изымать у кооператива неделимые фонды. Кооператив может иметь любую задолженность, но изымать неделимые фонды нельзя. Что тоже способствовало преобразованию ТОО и акционерных обществ в кооперативы.
Вторая тенденция - быстрая концентрация капитала сельскохозяйственных организаций. В 1991 году, когда делили имущество колхозов и совхозов, собственниками сельскохозяйственных организаций стали люди, которые там работали. И, соответственно, уставные капиталы, и все 100 процентов голосов на собраниях принадлежали им.
И вот прошло 13 лет. Примерно три четверти уставного капитала уже принадлежит юридическим лицам. В некоторых областях, например Московской, концентрация еще выше: уже 90 процентов уставного капитала находится в руках юридических лиц, то есть собственность перешла к каким-то организациям, агрофирмам и т.д., а у людей осталось меньше 10 процентов уставного капитала.
Третье - дифференциация сельхозорганизаций по финансовому состоянию. Врероссийский институт агропроблем и информатики в течение многих лет проводит группировку СХО: мы делим сельхозпредприятия на 5 групп по индексу финансового благополучия. Учитывается только два фактора: прибыльное или неприбыльное хозяйство, и степень его кредиторской задолженности (отношение задолженности к выручке). Примерно четверть хозяйств производит около 60 процентов товарной продукции. У этих хозяйств все хорошо, они прибыльные, у них относительно небольшие долги, они с каждым годом богатеют. Когда говорят, что в последние годы идет рост сельскохозяйственного производства в России, то надо понимать, что рост идет именно в этих хозяйствах. А есть хозяйства неблагополучные, и там продолжается снижение уровня производства и увеличение долгов. Достаточно сказать, что в пятой группе хозяйств кредиторская задолженность в 2002 году составила 144 тысячи рублей на человека, из них 93 тысячи рублей- просроченного долга. Эти цифры говорят о том, что неблагополучные хозяйства не смогут расплатиться с долгами ни при каких условиях. Для них есть какие-то иные пути выхода из кризиса, например, передача ресурсов эффективным пользователям и собственникам.
Этот процесс и происходит. В благополучных хозяйствах численность работников сохраняется, земельные ресурсы даже растут (увеличиваются площади обрабатываемой земли), а неблагополучные теряют в первую очередь работников, уходят самые лучшие, самые квалифицированные, а остальные ресурсы (земля, фонды) - остаются, и, естественно, не используются или используются очень неэффективно, фермы разваливаются: их не только использовать - охранять некому.
Четвертая тенденция - концентрация производства и ресурсов у крупнейших сельхозпроизводителей. Достаточно сказать, что 10 крупнейших сельхозпредприятий производят продукции на 8,5 миллиарда рублей. Это столько же, сколько производят 8 тысяч мелких СХО. Удельный вес выручки 10 процентов самых крупных хозяйств с каждым годом растет, коэффициент концентрации увеличивается, коэффициент дифференциации (отношение выручки в 10 процентах самых крупных хозяйств к выручке 10 процентов мелких) в 1995 году был равен 70 , в 2000-м - уже 274. Хозяйства, вошедшие в клуб "АГРО-300", реализовали в 2002 году продукции на 61,2 миллиарда рублей, т. е. столько же, сколько продали 17,7 тысячи хозяйств, находящихся в конце рейтинга.
Пятое - формирование агрофирм и агрохолдингов. Каждая такая организация концентрирует у себя уже десятки или сотни тысяч гектаров земли, десятки тысяч наемных работников. У "Газпрома", например, около полумиллиона гектаров земли, у "Стойленской Нивы" - более 200 тысяч. Большинство агрохолдингов землю арендуют, но в "Стойленской Ниве" вся земля - собственность агрохолдинга. Во всех его предприятиях контрольный пакет принадлежит одному человеку. Это означает, что и вся земля находится в собственности одного человека (буквально на днях, правда, половину акций он продал). Даже самым богатым помещикам России такое не снилось.
Шестая тенденция - превращение крупных СХО в малые предприятия. Образование агрохолдингов на одном полюсе сопровождается уменьшением размеров СХО на другом. "Крупные предприятия" мельчают и фактически в 2002 году уже 40 процентов этих предприятий соответствовали уровню малых предприятий. Никакими крупными они на самом деле не являются, хотя продолжают числиться таковыми.
Седьмое - ликвидация несостоятельных СХО. В России идет ликвидация большого количества сельскохозяйственных предприятий (3-4 тысячи ежегодно). Ликвидируются в основном несостоятельные, относительно небольшие предприятия, потерявшие основную часть работников, часть земли и основных производственных фондов.
Восьмая тенденция - переход ресурсов ликвидируемых СХО к новым СХО, агрофирмам или агрохолдингам. Ресурсы ликвидируемых предприятий переходят к новым юридическим лицам. В некоторых случаях земля и имущество переходят к фермерским хозяйствам или в ЛПХ. Но это очень маленький процент. В основном ресурсы снова переходят к новым крупным предприятиям и организациям. Вновь создаваемые предприятия более эффективны, большинство, или значительная часть их находится в первой или во второй группе по финансовому благополучию.
Обычно в новые предприятия переходит 100 процентов земли, 80 процентов людей, примерно четверть - фондов. Новые собственники не берут старые фермы и другое изношенное имущество, а предпочитают приобретать новую технику, оборудование, вкладывать деньги в оборотные средства - качественные семена, удобрения, скот.