- Что за год мы прожили, Светлана Гавриловна? Премьер объявил, что за годы реформ он был лучшим по экономическим показателям? А как восприняли его люди?
- С умеренным оптимизмом. 33 процента опрошенных считают, что 2003 год был для страны лучше, чем 2002-й, а 11 - хуже. Но это "для страны", а "для себя" выведена чуть более пессимистичная формула: 35 процентов считают, что год был лучше предыдущего, а 19 - хуже.
Вряд ли можно сказать, что люди почувствовали экономический рост, о котором все так много говорят.
- А какой год, из последних, пережитых нами, мы восприняли с наибольшим оптимизмом?
- 2001-й. Тогда 42 процента сказали, что год был лучше предыдущего. А после оптимизм резко поубавился и держится примерно на одном и том же уровне.
- Как россияне смотрят на новый, 2004 год?
- Примерно так же, как и на 2003-й - с осторожным оптимизмом: 39 процентов опрошенных сказали, что новый год будет лучше предыдущего. А вот ожидания, что 2004 год будет хуже предшествующего года, резко уменьшились - только шесть процентов россиян думают так. Неплохое соотношение: 39 процентов надеются на лучшее, и лишь 6 ожидают ухудшений.
- Что сдерживает оптимистические ожидания?
- Судя по опросам - очевидная бедность. Самое печальное, когда бедными оказываются работающие люди самых активных возрастов.
Наши пессимисты, кстати, боятся не голода. Их угнетает невозможность построить какие-то долговременные планы существования своей семьи, связанные с образованием, улучшением жилищных условий. И оптимизм россиян живет, скорее, в надеждах, чем в планах. Если человек строит планы, он представляет себе какие-то алгоритмы действия для их осуществления, через год мне повысят зарплату или я возьму кредит, куплю жилье, выучу детей. А надежды связаны с внутренним самоощущением, с сопротивлением здоровой психики: надоело жить с настроением, что "все плохо" и "будет еще хуже".
- Каких ухудшений ждут пессимисты?
- Негативные ожидания связаны с реформой ЖКХ, боятся, что воды не будет, что цены вырастут неимоверно.
- А кто такие наши оптимисты?
- Это, как правило, люди востребованных профессий, уверенные в себе, не боящиеся менять места работы.
В Воронеже, на фокус-группе, проводимой нашими социологами, одна женщина, слушая разговоры о том, как все плохо, как трудно найти работу из-за возрастного ценза и в каких темных и грязных подъездах мы живем, только пожимала плечами "Я за год поменяла три места работы и нашла то, что мне нужно. А грязные лестницы я сама подметаю и новые лампочки вкручиваю".
- Основание российского пессимизма - бедность. А какие основания у оптимизма, кроме собственного динамизма?
- Оптимистов утешает расплата России по внешним долгам, укрепляющийся рубль, сокращающаяся безработица. В отличие от московских интеллектуалов, воспринимающих новый состав Госдумы чуть ли не как конец гражданского общества, "человек с улицы" связывает с ним самые оптимистические ожидания. Для многих, чем больше согласия между Думой и Правительством, тем лучше. Меньше разногласий, меньше волокиты.
- С чем еще связаны надежды людей?
- С решением экономических проблем. С консолидацией общества. Социальная дезинтеграция ощущается как очень серьезная проблема.
- Кроме обычных граждан, вы еще опрашиваете экспертов, представителей местных элит, их беспокойства и ожидания отличаются?
- Их беспокоит, например, то, что в стране до сих пор не объявлена программа действий Президента и Правительства, нет долгосрочных ориентиров.
- А удвоение ВВП?
- Ну это воспринимается как лозунг. За счет чего ВВП поднимется в два раза, эксперты не понимают.
Их также беспокоят проблемы ЖКХ, устаревшая судебная система, серьезные недостатки в работе правоохранительных органов, бюрократические ограничения, бедность местных бюджетов.
- Сколько россиян адаптировалось к новой реальности жизни?
- Около 40 процентов. Это немало. Они чувствуют себя уверенно и как раз порождают оптимизм.
- Какое из серьезных негативных чувств последних лет ушло из общественного настроения?
- Исчезло ощущение катастрофы.