- Для меня "Мосфильм" - практически вся моя жизнь. Никакой другой жизни у меня нет и не было, это факт. Я после ВГИКа года три-четыре не работал, очень долго. Потом пришел на "Мосфильм", именно в эту комнату, где мы сейчас разговариваем - моя жизнь в ней и прошла.
Помню, в 68-м я сидел и курил у павильона, где снимал "Егора Булычева". Весна была, поздний вечер, и я сидел на лавочке, кругом было огромное количество сирени. И я подумал: а ведь в сущности мне больше ничего не надо! И еще подумал: только бы меня отсюда не выперли!
Я понял тогда, что это все теперь для меня норма жизни, а на самом деле это и называется счастьем. Я понял, как выглядит мое счастье и как может выглядеть мое несчастье. То есть про свою жизнь понял самое главное. Прошло сорок лет, а иных мыслей по этому поводу у меня не возникло.
На самом деле "Мосфильм" - совершенно уникальное производство. Уникальность его по сравнению с европейскими или американскими киностудиями заключается в том, что если эти студии в сущности фабрики, промышленное производство массовой культуры, то "Мосфильм" - народный промысел. Это самое ценное, что есть в мировом кино, - ручное производство фильмов. Почему я всегда выступал против акционирования "Мосфильма"? Да потому что первое, что мы при этом потеряем, - его художественная уникальность. Это штучное производство. Так было всегда. Одна из самых дорогостоящих картин - "Война и мир" - снималась ручными методами. От этого она такая! Все делалось вручную, вся пиротехника, каждая оборка на платье. И это все чувствуется на экране! Это все было придумано как исключительной сложности ручной промысел. Все повозки, все сбруи, все стремена делали мосфильмовские шорники. Когда художник Двигубский поставил декорацию к "Зеркалу" Тарковского - туда ходили как в музей. Руками сделано. Александр Борисов к "Станционному смотрителю" собственными руками расписал каждую доску на станции. Потому что ему нужно было получить "эффект Теплова", великого русского художника, который начал искусство живописной обманки. Ни на одной студии мира такое в голову не придет - там будут пользоваться краскопультами, еще чем-то: мол, кто эту доску в экрана увидит! А эта доска излучает энергию. Есть на "Мосфильме" профессия живописца. Он может расписать фриз так, как делали великие русские мастера при строительстве дворца.
Был период, когда по этому коридору за день проходило два человека, редчайшие специалисты уходили со студии пачками, и я тогда думал: конец "Мосфильму". Ан нет, каким-то непонятным биологическим путем самосохранения все это выжило. Когда я снимал "О любви", надо было поставить сверхсложную декорацию - сложную не потому, что космический корабль, а потому, что была ручная выделка всех фактур. И это было сделано - руками.
Очень хорошо, что ко всему этому уникальному добавляются новые технологии. Но соревнование в этой области для нас всегда будет состязанием людоедки Эллочки с Вандербильдихой: Вандербильдиха победит. Ну и ладно. Не это специалитет "Мосфильма", его "ноу-хау". Наши фильмы - не продукты массовой культуры. Даже Гайдай - это элитарный продукт для России, это все равно ручное производство, эксклюзив. Никакой американец не поймет, над чем мы смеемся. Вот ушел Гайдай - и исчезло целое направление в нашем кино. На какой другой студии мира такое возможно? Там выпускают эксцентрическую комедию вообще - у нас выпускают гайдаевскую комедию. И никто, кроме Гайдая, ее делать не может.
Так что, "Мосфильм" - это на самом деле великая арт-студия.