Вениамин Яковлев,
председатель Высшего арбитражного суда РФ
Наш отечественный опыт великой судебной реформы 1864 года и что в России потом получилось, доказывает, что судебная реформа и ее реализация были во многих отношениях хороши кроме одного. Сенат не справлялся с ролью конституционной инстанции. Он работал хорошо, но он никогда не справлялся. Почему? Потому что Россия огромная страна с огромным количеством людей, с огромной территорией. Кассация в лице одного-единственного сената была недоступной для большинства граждан, это во-первых. И во-вторых, кассация, конституционная инстанция решала две задачи - это устранение судебных ошибок и обеспечение единообразного толкования и применения закона. Сенат сидел на этих двух стульях и мучился. Его подвергали жесткой критике, одни за то, что он не устраняет все ошибки, а другие - за то, что он не обеспечивает единообразие практики. А он и не мог это сделать.
Именно поэтому мы создали в системе арбитражных судов не три, а четыре инстанции, имея в виду, что кассационные инстанции представлены десятью нашими федеральными кассационными судами. Это реально доступная кассация, которая работает неплохо, потому что располагает неплохими кадрами и доступна территориально. Но тогда, может быть, нет необходимости в существовании Высшего арбитражного суда? Да нет, именно он обеспечивает единство судебной практики и обеспечивает защиту граждан. Это дополнительная возможность, которой не располагают граждане Германии, например. Граждан Германии, может быть, удовлетворяют три инстанции, а граждан России не удовлетворяют. Потому что если бы это было не так, к нам не было бы обращений, а их огромное число. Мы все эти обращения рассматриваем, каждое заявление коллегиальным судейским составом, навалили на себя колоссальную работу. Ведь гражданин к нам обращается не для того, чтобы мы обеспечили единообразие судебной практики, а он обращается за защитой, и мы эту защиту обеспечиваем, но еще при этом решаем и задачу обеспечения единства практики.
Европейские эксперты, когда они с нами работали по нашему Арбитражному процессуальному кодексу, вначале задумывались, как будет - хорошо или плохо. Но теперь, когда мы с ними анализируем практику применения АПК, у нас те же самые европейские эксперты, лучшие юристы Европы, говорят: "Вы построили судебную систему по модели, которую может использовать объединенная Европа". Имеется в виду Экономический союз. Потому что национальные системы обеспечивают три инстанции: первую, апелляционную и кассационную. А суд в Люксембурге по сути дела обеспечивает единство европейской практики в толковании и применении европейского экономического законодательства. Вот, собственно говоря, и наша модель построена таким же образом. Поэтому давайте будем работать и смотреть, насколько работает эффективно наша судебная система.
Владимир Радченко,
первый заместитель председателя Верховного суда РФ
Вопрос, который не может не беспокоить, это исполнение судебных решений. Тот, кто говорит, что правосудие кончается со вступлением законного решения в законную силу, тот глубоко ошибается. Судебное решение, акт правосудия завершается тогда, когда судебное решение исполнено. У нас же сейчас очень непростая ситуация в сфере гражданских правоотношений. Если материальное взыскание взыскано судом с гражданина в пользу государства, будьте уверены, будет сделано все, чтобы решение исполнить. Если же решение вынесено в пользу гражданина - проблема на всех уровнях. Арбитражные суды с этим сталкиваются и федеральные суды тоже. Оказывается, что можно взыскать с государства в пользу гражданина сумму только в пределах средств, выделенных на эти цели федеральным бюджетом, а федеральный бюджет ничего выделять не хочет. Вот так мы и работаем. И по существу, как сказал один специалист по судебным реформам, если судебное решение не исполняется, то правосудие превращается в вид научной деятельности. Судьи упражняются в умении красиво излагать, применять законы, но без всяких практических последствий. Вот это достаточно серьезная проблема. Как ее решать, сказать очень трудно. Но я думаю, что пока ситуация не изменится, мы будем наступать на эти грабли постоянно и соответственно иметь дело с Европейским судом. Потому что здесь заложен основополагающий принцип. Почему мы говорим: "Судебное решение не просто вступило в силу, а судебное решение вступило в законную силу"? Потому что в отличие от других нормативных актов судебное решение, как и закон, в соответствии с Законом по своей юридической силе уже не требует никакого подтверждения, оно должно исполняться. И этот вопрос должен быть урегулирован с исполнительной властью.