В Ростове-на-Дону продолжается суд над офицерами ГРУ майором Алексеем Перелевским, капитаном Эдуардом Ульманом и прапорщиком Владимиром Воеводиным, которых обвиняют в совершении тяжких преступлений. При этом как-то отходит на второй план, что свои деяния они совершили в боевой обстановке, выполняя приказ командования, а грехи им отсчитывают по статьям "мирного" Уголовного кодекса. Войска, действующие в Чечне, оказались как бы в правовом вакууме. С юридической точки зрения ситуация там четко не определена, режима особого положения не вводилось, войны тем более не объявлялось. В действительности же в борьбе с террористами использовалась армейская авиация, бронетанковая техника, артиллерия всех калибров и даже оперативно-тактические ракеты. То есть шла реальная война, в которой разведчики специального назначения должны действовать в соответствии с боевыми уставами и выработанной в условиях реальных войн практикой. В частности, после допроса "языка" его надо уничтожить - таково непреложное правило действий разведки. Но это в тылу врага, на чужой территории. А у себя дома? Вроде бы абсурдно. Но что такое "у себя дома"? В Чечне с приходом к власти Дудаева вспыхнул самый настоящий открытый вооруженный мятеж против Российской Федерации. И совсем не требовалось вводить определения типа "наведение конституционного порядка", которых в международном праве нет, для ликвидации этого явления.
Существует 4-я Женевская конвенция "О защите гражданского населения во время войны" 1949 года и Дополнительный протокол II к этой конвенции от 1977 года. Участником этих международных соглашений является и Россия. В ст. 1 Дополнительного протокола говорится о том, что его положения применяются ко всем вооруженным конфликтам немеждународного характера, "происходящим на территории какой-либо Высокой Договаривающейся Стороны между ее вооруженными силами и антиправительственными вооруженными силами или другими вооруженными группами".
В ст. 3 сказано: "Ничто не должно истолковываться как затрагивающее суверенитет государства или обязанность правительства всеми законными средствами поддерживать или восстанавливать правопорядок в государстве или защищать национальное единство и территориальную целостность государства".
В полном соответствии с международным правом Россия стала "защищать национальное единство и территориальную целостность государства", начав полномасштабные военные действия против жесткого, коварного и хорошо организованного противника. Фактически получалось, что войска порой действовали на своей земле, но на вражеской территории, захваченной мятежниками-сепаратистами. В таком случае огонь на поражение военнослужащими федеральных сил может открываться и по гражданским транспортным средствам, не выполняющим требование остановиться для досмотра.
Уместна параллель с действиями пограничников. Если, например, сугубо гражданский рыболовный траулер не останавливается по первому требованию пограничного корабля, то в соответствии со ст. III Конвенции ООН по морскому праву 1982 года пограничники имеют право открыть сначала предупредительный огонь, а затем стрелять на поражение. Кстати сказать, это право закреплено в постановлении Правительства РФ от 14 октября 1996 года "О порядке применения оружия военными кораблями Федеральной пограничной службы РФ".
Получается парадоксальная ситуация. Если применение оружия на поражение в открытом мирном море считается вполне законным, то почему может быть незаконна аналогичная стрельба в условиях, напоминаю, фактической войны.
Суд над офицерами ГРУ - это продолжение позорно пренебрежительного отношения наших государственных органов к тем, кто выбрал профессию Родину защищать.
Став доктором наук, заслуженным юристом России, я так и не смог ответить самому себе: а кем я был летом 1962 года - героем-интернационалистом или уголовным преступником? В то время шла настоящая война за освобождение от колониальной зависимости Западного Ириана и включения его в состав Индонезии, с которой у СССР были самые дружеские отношения. Советский Союз передавал азиатской стране дизельные подводные лодки с полным вооружением.
Я - старший помощник командира субмарины "С-219", одетый в форму индонезийских ВМС, правда без знаков различия, был в числе членов экипажа, также состоявшего из советских подводников одной из лодок. Нам предстояло провести группу подводных кораблей через враждебные воды.
Субмарины того проекта были довольно шумными, имели старые поисковые приемники "Анкер", которые оказались не в состоянии обнаружить радар противника, работавший в метровом диапазоне. То есть наши подлодки, шедшие в основном в надводном положении, были очень уязвимы.
Командующий Тихоокеанским флотом адмирал Фокин, провожая нас во Владивостоке, сказал, что СССР ни с кем не воюет, и миссия наша носит сугубо мирный характер передачи кораблей дружественной стране. И в то же время был зачитан приказ о применении оружия без ограничений.
Кем же с точки зрения международного права были наши подводники, и я в том числе? Наемниками, добровольцами, военными инструкторами? И что было бы, окажись мы в ситуации, когда надо было бы стрелять? Какой стала бы наша судьба, окажись мы в руках противника? Сегодня я уверен, что тогдашнее советское правительство не ударило бы палец о палец для нашей защиты и освобождения. Со сталинских времен повелось и не искоренилось представление о том, что наши воины не могут попасть в плен иначе, как только став "предателями и изменниками Родины".
Суд над спецназовцами в Ростове-на-Дону стоит в том же ряду. Они воевали, когда "мы ни с кем не воевали", и теперь оказались обычными уголовными преступниками.
Досье "РГ
В Своде законов США есть том 10 параграф 167, в котором подробнейшим образом расписаны все задачи, которые должны решать подразделения армии США, аналогичные спецназу ГРУ. Существенное повышение веса спецопераций, которые проводятся в интересах Соединенных Штатов, произошло после принятия в 1987 году инициированной сенаторами У. Коэном и С. Нанном поправки к закону Голдуотера-Николса, предусматривающей создание объединенного командования специальных операций и отдела специальных операций и конфликтов низкой интенсивности в министерстве обороны.
В США не только "зеленые береты", но и все вооруженные силы могут на законном основании привлекаться к специальным операциям, в перечень которых входят, например, и борьба с террористами по всему миру, и борьба с наркобизнесом, и оказание помощи иностранным государствам в обеспечении их внутренней(!) безопасности.
У нас же в законодательстве вообще нет понятия специальных действий Вооруженных Сил. Даже в боевых уставах спецназа ГРУ, не говоря о Вооруженных Силах вообще, отсутствует четкое определение специальных действий, в том числе контрпартизанских, чем еще со времен Афганистана только и занимается специальная разведка ГРУ ГШ.