Пережив почти двухлетние бурные прения в Госдуме России, в прошлом году закон о "великом и могучем" с горем пополам все же был принят в третьем чтении и переместился в Совет Федерации. Однако сенаторам не понравился. Решено было созвать согласительную комиссию с участием представителей обеих палат российского парламента и еще чуть-чуть покумекать над некоторыми спорными формулировками. К декабрьским выборам работа над новой редакцией закона была закончена. Правка согласительной комиссии касалась довольно значимых для современного языкового сознания вещей, как нецензурные выражения и иностранные слова. Прежняя редакция запрещала использовать так называемые бранные и просторечные слова в прессе и на телевидении, стилистически обедняя тем самым авторские тексты, фильмы и мультфильмы. В редакции согласительной комиссии эта норма трактуется как запрет "на слова, которые не соответствуют литературным нормам русского языка". Ограничения на заимствованные слова сохранились, однако в меру, с оговоркой, что запрет не распространяется на иностранные слова, которые вошли в живую ткань языка.
Российские писатели и общественные деятели, согласившись с Тургеневым в том, что нельзя не впасть в отчаяние при виде того, что совершается с русским языком, в оценке закона, регулирующего использование "великого и могучего", разошлись.
Валентин Распутин, писатель:
- Нужен закон, который будет регулировать использование русского языка особенно в "опасных" ситуациях. Это относится к грубым и неприличным словам. Закон должен дать возможность детям изучать свой родной язык в школе. Ведь в старших классах остался один час русского. Это очень мало.
Я много езжу по России. Сразу иду на почту и смотрю, на какую прессу подписывается местная интеллигенция. Вы не поверите. Но многие учителя, а среди них и словесники, читают "Спид-инфо". Это катастрофа.
И последнее. Грубые, а тем более нецензурные слова вовсе не нужны писателю. Чтобы "оживить" свой персонаж, совсем необязательно употреблять "матерщину". Здесь я не могу согласиться с Виктором Астафьевым, который в своих произведениях, как будто назло своим критикам, часто грешил нецензурными словами. В своем творчестве я употребил только одно грубое слово в "Прощанье с Матерой!" - "курва", за что много был бит критиками.
Николай Скатов, директор Пушкинского дома:
- В действие этого закона я не верю. Само по себе обещание ввести наказание за употребление некоторых слов, может быть, и имеет смысл. Это будет своеобразный инструмент, обращающий внимание общества на проблему. Но в соблюдение этого закона я не верю. Не пример для нас и знаменитый французский закон о языке. Это удачный опыт защиты и регулирования родного языка. Но не для России. Дело в том, что такой строгий, карательный закон противоречит природе нашего языка. Пушкин был поклонником французской культуры и выдающимся знатоком французского языка (его гимназическое прозвище было "француз"). Так вот, этот человек, находящийся на высотах компетентности, говорил, что французский язык - "неприязненный" в отношении к другим, даже родственным языкам. Поэтому, наверное, там и прижился подобный закон. Такова природа этого языка, французский менталитет. А русский язык, в силу нашей многонациональной и многоконфессиональной истории, Пушкин называет "общежительным". Можно ли его представить без могучего влияния украинского, тюркского и других языков? "Общежительность" нашего языка - это испытание и высокая человеческая миссия для русского народа.