Стоимость билетов стала самой большой проблемой для столичного зрителя: немногочисленные дешевые места были скуплены через Интернет задолго до московского концерта. Оставшиеся с носом зрители (которым не смогли помочь даже ушлые перекупщики) пеняли Уитни ее миллионным гонораром. Именно за такие деньги Уитни, которая не давала сольных концертов целых пять лет, согласилась на специальное (то есть не включенное во всемирный гастрольный тур) мини-турне по российским столицам. На втором за пять лет сольном концерте американской певицы побывал корреспондент "РГ".
После короткого музыкально-светового вступления на сцене появилась хрупкая женщина в бордовом платье. Программа стартовала с места в карьер с чувственных и ритмичных песен, представленных на пластинке Хьюстон My Love Is Your Love 1988 года. Зал немедленно откликнулся на бодрое начало. Поздоровавшись, Уитни сразу начала сеанс общения с аудиторией: "Говорила ли я вам, что люблю вас?" - спросила Уитни, намекая на название песни If I told You that, которая стояла следующей в ее списке. После исполнения знаменитого Heartbreak Hotel получил объяснение странный тембр ее голоса - Хьюстон рассказала, что во время визита в Петербург жестоко простудилась: "Если бы не дорогой доктор, который присутствует сегодня здесь, я бы просто не смогла петь". Ближе к концу по законам концертной драматургии лиричные композиции начали сменяться на более ритмичные: на фанковой вещи Step by Step со звуковой дорожки к фильму "Жена священника" зал стал притопывать и прихлопывать, а потом отпустил певицу за кулисы. Пока Уитни переодевалась из бордового в черное, ее музыканты и вокальная группа развлекали зрителей исполнением хита Эрика Клэптона Sunlight in your Universe. Вернувшаяся на сцену Хьюстон продолжила лирической песней I Believe in You and Me из того же фильма, которую посвятила своему мужу, певцу Бобби Брауну, оставшемуся в США (ему грозит суд за домашнее буйство, и поэтому он невыездной), и едва не расплакалась. Закончился концерт весьма неожиданно и трогательно: Уитни вдруг решила поделиться со сцены душевными потрясениями - год назад она лишилась отца, и поэтому I Will allways love you - обязательный пункт программы - был переделан ею так, чтобы песня звучала как признание дочери отцу.
Уитни не зря называют самой успешной черной певицей со времен Майкла Джексона, и шум, поднятый российской прессой вокруг ее приезда (сравнимый разве что с резонансом от приезда Пола Маккартни), тоже был не напрасен: пять лет Хьюстон не давала концертов из-за собственных проблем с мужем и наркотиками, и поэтому ее провал был очень вероятен. Но его не случилось. Московская публика увидела певицу, которая с легкостью фокусника и какой-то "корневой" подлинностью обращается с любым "черным" поп-музыкальным жанром: на концерте в тот вечер слушали r n b, диско и соул, а порой ее версии собственных песен были почти что джазовыми по уровню вокальной импровизации. Прибавьте к этому очаровательное кокетство (рассказывая о своем возрасте, Уитни не удержалась, чтобы не сделать несколько изящных па вдоль авансцены), горьковатое чувство юмора ("Я так много слышала о России, а вы, наверное, тоже много чего обо мне наслушались"), сентиментальные штучки (вывела на сцену для исполнения импровизированного дуэта свою дочку) и настоящую, без дураков, актерскую игру (держала минутную "мхатовскую паузу" перед кульминацией в песне из "Телохранителя"); сумма всех этих приемов позволила заретушировать даже самые слабые места устроенного ею шоу. Не говоря уже о том, что даже собственную нераспетость и хрипотцу ей удалось поставить себе на службу: "благодаря" простуде в ее голосе появились джазовые тембры а-ля Элла Фитцджеральд.
Российской публике повезло - она повстречалась с Уитни в ее лучшую пору. С чуть уставшей, но веселой (как и полагается суперзвездам, пережившим "все тяжкие") певицей, начинавшей со спиричуэлс в церковном хоре, а теперь зарабатывающей миллионы всего лишь силой своего голоса, помноженной на богатство музыкальной сокровищницы негритянской песенной культуры. Первое уже помогло ей не выглядеть беспомощной даже в условиях жесточайшего творческого кризиса, второе - уже десять лет не терять ни единого поклонника из числа завербованных в 90-е. Сознаемся: после ураганной популярности "Телохранителя" ее долго воспринимали как общее место американской поп-музыки, обвиняли в невольном расцвете дурковатого американского r n b и появлении многочисленных певичек короткого срока годности. А увидели в Москве то, что как раз и называется нарядным словом "артист", - певицу, чья индивидуальность заведомо больше суммы слагаемых ее успеха. Через четыре года никто не вспомнит лауреатку Грэмми-2004 Бейонс Ноулз, идущую не по стопам, а след в след Уитни Хьюстон, и отхватившую целых пять граммофончиков в минувший уик-энд. А концерты Хьюстон будут по-прежнему собирать аншлаги.