Пытаясь увидеть хоть одного писателя, брожу по дворику. Вдалеке пробегает пара шустрых старичков. Кто знает, может, это и есть неизвестные миру авторы знаменитых книг, но догнать их трудно, потому что они стремительно исчезли за дверью турагентства.
Гораздо проще встретить во дворе людей, с трудом говорящих по-русски. У фасада, разукрашенного "заплатками" в разные оттенки желтого, оранжевого и розового, несколько человек в рабочей одежде снуют от неприметной дверки к тележке, на которой громоздятся ящики с минералкой, соками и парой бутылок вина.
- У вас здесь склад?
- Да, да, - кивают грузчики на все вопросы и добавляют на тележку пакет с бумажными полотенцами.
Прогулявшись по двору, понимаешь: главное, что нужно современному писателю, - это классические "хлеб и зрелища". Только в поговорках поэт должен быть голодным. Москвичи же - писатели могут перекусить здесь минимум в трех кафе. Левый флигель занимает кафе-ресторан "Каретный двор". Правый - кафе "Старый фаэтон". Правда, выглядят их владения непрезентабельно - фонари закутаны тканью, калитка слева завалена снегом... Слева от ворот расположился маленький магазинчик "Кулинария" с тремя столиками для "перекусывающих". Цены демократичные - можно купить салаты (по 15 рублей за 100 граммов), свежую выпечку (по 8-11 рублей), кофе-капуччино за 15 рублей.
- В рестораны сейчас вход с улицы, а на эти площадки они ставят столики только летом, - объясняют продавщицы. - И к нам писатели ходят тоже летом, не сейчас. Сергей Михалков вот не раз бывал...
На крыльце курят два парня - завсегдатаи кафе.
- Бывают здесь и какие-то писатели, у них же вон там какая-то организация, - машут они руками на другой конец двора. - Отдыхают, пиво пьют. Но мы их по фамилиям не знаем, автографов не просим.
Вторая же крайне необходимая для авторов рассказов и романов вещь - "зрелища", они же - путешествия. В "писательском" дворе "живут" две туристические фирмы. Рекламный щит одной, аккурат напротив ворот, зазывает ехать в Венгрию, Австрию, Швейцарию и прочую Европу. Но где она прячется - дом N 52, офис 21, - остается загадкой. Другое агентство зазывает путешествовать по Литве, Латвии и Эстонии. Благополучно миновав по краю рва копошащийся экскаватор, открываем темную, под "старину", дверь и мимо вывески "Славянский центр правовой поддержки" (еще одна ужившаяся с писателями организация) поднимаемся по крутой лесенке. Турагенты, занимающие 3-4 отремонтированные комнатки, удивились, увидев меня (наверное, общаются с клиентами по телефону), но после долгих уговоров и заверений, как же мне хочется в Прибалтику, все же отыскали среди вороха бумаг и вручили мне буклет с описанием литовских гостиниц. Напоследок захожу собственно в исполком писательских союзов и спрашиваю, можно ли посмотреть на зал, где танцевала Наташа Ростова.
- Это в конференц-зале, - объясняют охранники.
Судя по книге Толстого, здесь должны быть передняя, цветочная, официантская, гостиная, большой мраморный зал и "задние" комнаты. Изогнувшаяся лестница ведет от охранника в большой холл с выкрашенными в ярко-розовый цвет стенами. Над ступенями застыла мраморная Венера в окружении маленьких амурчиков. Отломанные кончики ее пальцев заделаны, похоже, простым цементом. О графах и графинях напоминает лишь огромное зеркало напротив лестницы с темной резной рамой. У окна - черный рояль. Рядом, на стене, висят стенд-плакат, оформленный в советских традициях: "70 лет - Союзу писателей", и черно-белые портреты писательских деятелей.
В длинных коридорах, расходящихся от холла, царит нетворческая тишина. Только в одной комнатке, с вывеской "Международное сообщество писательских союзов", молодой парень перекладывает какие-то бумажки, да вдалеке мужчина разговаривает по телефону.
Единственным писателем, которого я увидела во дворе Дома писателей, так и остался Лев Николаевич Толстой - памятник. Темный, занесенный снегом, он сидел в центре и хмуро наблюдал за происходящим.