Более того, согласно расчетам Госкомстата, в информации, переданной статистиками в информагентства, с учетом исключения влияния фонда рабочего времени (разницы в количестве рабочих дней) прирост производства в январе достиг 9,2 процента к январю 2003 года.
Столь же предсказуемыми оказались и данные об изменении абсолютного объема промышленного производства по отношению к декабрю, когда особенно резко сказывается фактор сезонности. В январе 2004 года по сравнению с декабрем 2003 года промышленное производство в стране снизилось на 6,4 процента, а с учетом исключения влияния фонда рабочего времени - на 1,9 процента. Такая помесячная динамика соответствует прошлогодней картине с той лишь разницей, что на сей раз корректировка была более значительной. Делать нечего, новогодне-рождественские праздники окончательно превратились в России в зимний отпускной сезон. Попытка более тщательной интерпретации данных приводит к не столь однозначным и предсказуемым выводам. Впрочем, неожиданным такой поворот назвать трудно, поскольку повторяющиеся из месяца в месяц и из года в год нестыковки также стали для экономистов привычными.
Дать им рациональное объяснение пока представляется затруднительным; хорошо, что по крайней мере сама тенденция сохранения роста не подвергается сомнению. Настолько не подвергается, что Минэкономразвития уже 18 февраля выдало на-гора оценку прироста ВВП в январе на уровне 7,8 процента к январю прошлого года.
Но вопросы, как водится, остаются. Из данных и графических материалов, опубликованных на официальном интернет-сайте Госкомстата России, видно, что январский прирост общего объема промышленного производства с исключением сезонного и календарного факторов по отношению к декабрю составил 3,7 процента, то есть поднялся со 108 до 112 процентов базового индекса (в процентах к декабрю 2001 года). Повторяемость и амплитуда расхождения динамики индекса до и после сезонной очистки заставляет предположить о том, что методология этой процедуры не меняется уже несколько лет. Насколько подобная методологическая стабильность обоснованна - вопрос остается открытым.
Впрочем, методология в статистике - штука консервативная по определению. Гораздо более удручающим смотрится сам по себе однообразно повторяющийся из года в год рисунок динамики производственного индекса. На самом деле, после январского спада идет стабилизация в феврале и резкий подъем в марте. Затем апрель съедает около 40 процентов мартовского подъема с последующей майской депрессией. Оживление в июне ее полностью компенсирует, а июль знаменуется новым рывком, который и определяет уровень, вокруг которого промышленное производство колеблется до конца года.
После того, как наблюдение этой одинаковой картины укрепит уверенность аналитика в ее предопределенности, закономерно возникает вопрос о причинах. Корреляционный анализ показывает такую тесноту связи, что объяснить ее можно лишь вращением Земли вокруг Солнца и сменой времен года. Конечно, в экономике, например в строительном комплексе, наблюдаются аналогичные закономерности, когда 99 процентов жилых домов "вводится в действие" в декабре. Но там по крайней мере ясно почему. Тест на предсказуемость выдерживает даже инфляция, разумеется, при условии проведения ответственной денежно-кредитной политики. В самой промышленности не вызывает сомнений сезонность таких отраслей как электроэнергетика и некоторых других.
Однако в целом упорядоченные колебания общепромышленного индекса равно как и динамики производства ВВП являются в высшей степени неестественными даже для структурно негибкой российской экономики. Вид ритмично и однообразно вздымающихся гребней ВВП наводит на бескомпромиссную мысль о том, что по неведомым причинам с апреля по сентябрь россияне усердно работают, а с октября по март находятся в некоем подобии осенне-зимней спячки. Еще более странно смотрится динамика оборота розничной торговли продовольственными товарами: неужели потребность в еде у россиян по месяцам года так же различна, как и желание приобрести непродовольственные товары?
Многолетнее повторение картины по большинству экономических показателей исключает даже малейшую вероятность каких-либо совпадений и случайностей. Ведь практически то же самое наблюдается и в рисунках представляемой динамики инвестиций в основной капитал, реальных располагаемых доходов населения, других макроэкономических агрегатов.
Это означает, по сути дела, лишь одно: методология и практика составления почти всех экономических показателей и индексов нуждается, мягко говоря, в усовершенствовании. Тем более, что все они являются исходными элементами в расчетах оценок ВВП. Применяемая при этом методология системы национальных счетов (СНС), рекомендованная Статистической Комиссией Организации Объединенных Наций, предоставляет статистикам инструмент расчета непротиворечивых макроэкономических показателей путем досчетов неполных исходных данных. Но в отсутствие достоверной первичной информации и, прежде всего производственной и финансовой статистики, процедура досчетов рано или поздно вырождается в простую экстраполяцию, механическое воспроизведение одних и тех же экономических пропорций и тенденций. О чем, собственно говоря, и свидетельствуют монотонно повторяющиеся из года в год графики динамики макропоказателей российской экономики.