Место встречи изменить нельзя
Где могут жить российские предприниматели, которые искусства ради готовы выложить миллионов сто долларов? Мы все знаем этот адрес: Рублевское шоссе, Жуковка. Владимир Логвиненко, договариваясь о встрече, назвал и адрес.
Едем в машине, стекла которой закрыты специальными щитками, и говорим о насущном:
- Владимир Алексеевич, богатые русские сейчас коллекционируют виллы за границей или спортивные авто. Вы со своим Рубенсом зачем так выделяетесь? Не опасно?
- Думаю, времена для опасений прошли. Ненормально, когда полотна Рубенса или уникальные иконы Дионисия "закрыты" в частной коллекции, недоступны для простого зрителя. Я был первым, кто решился привезти в Россию шедевр такого уровня, затем моему примеру последовал и Вексельберг, купивший яйца Фаберже. Часть моей коллекции висит в Третьяковке и Эрмитаже, Вексельберг хочет показать свою коллекцию в музеях Кремля.
Логвиненко первым применил на практике послабления в таможенном законодательстве, ввезя из Европы полотно Рубенса "Союз Земли и Воды" стоимостью 20 миллионов долларов. Говорит, если б не отмена НДС на ввоз ценностей, пришлось бы выложить при пересечении границы 30 процентов от стоимости картины - легче купленное хранить в своем европейском офисе. Что и делало большинство российских коллекционеров до этого года.
- Что вы передали музеям?
- По просьбе Третьяковской галереи отдал в постоянную экспозицию уникальную икону Дионисия "Богоматерь Одигитрия", которую мне удалось вернуть в Россию. Патриархия стремилась ее выкупить и перевезти из Лондона в нашу страну. Но денег не хватило. Вот я и купил эту реликвию на аукционе Сотби, а к 500-летию художника передал на выставку в ГТГ. Музею Рублева подарил древние рукописи. Затем к открытию Музея гвардии в Санкт-Петербурге подарил Эрмитажу шесть императорских памятных лент, найденных и купленных за границей. Так познакомился с Пиотровским. А 30 марта в Эрмитаже откроется экспозиция работ Рубенса, там будут выставлены три моих Рубенса: "Поклонение пастухов", "Тарквиний и Лукреция", "Союз Земли и Воды"... Думаю, в Эрмитаже они будут находиться на постоянной выставке. Там им и место.
- Думаю, жена была против - такую красоту из дома вынесли...
- Да, немножко протестовала. Пора русским меценатам вспомнить Третьякова, Щусева, Морозова...
- Но они строили общедоступные музеи! Вы лично не хотите построить подобное и передать туда свои сокровища?
- Я со своими единомышленниками об этом уже думал. Мы мечтаем создать музей русского православия. Уже есть подходящее здание в Москве. При благословении Патриарха хотим выставить там свои собрания древнерусского искусства, устраивать экспозиции из монастырей.
- То есть в России существует никому не известный союз филантропов, стремящихся возродить меценатство?
- Скажем так: у меня есть знакомые, которые сторонятся журналистов, но они значительную помощь оказывают музеям. Очень значительное событие произойдет на Пасху. Оно будет столь уникальным, что вы сразу догадаетесь, что без "союза филантропов", как вы его назвали, было не обойтись. Да вот недавний пример: Царь-колокол, который привезли в Москву, - это ведь тоже деньги мецената!
Музеи разбитых фонарей
У наших музеев общая беда - лишь десятую долю средств они тратят на техническое оснащение. Не хватает денег на современные охранные системы (пуленепробиваемые витрины по карману лишь самым известным музеям). Что уж говорить об охране, если подавляющее большинство собраний находится в старинных особнячках, у которых сегодня и крыша течет, и трубы лопаются. Но как могут висеть столь уникальные вещи дома? Над кроватью Рубенса не повесишь, да и в гостиной брызги шампанского могут навредить шедеврам, стоящим сотни миллионов долларов. Логвиненко улыбается:
- В моей галерее, выстроенной рядом с домом, иностранцы смонтировали специальную климатическую установку. Условия хранения гораздо лучше, чем в наших музеях: там включили отопление - сразу перепад влажности огромный. А у меня постоянно плюс 20 градусов тепла и 60 процентов влажности. Конечно, тут я никаких вечеринок не устраиваю.
У 37-летнего предпринимателя в галерее не только западноевропейская живопись крупных художников. Немало и полотен русской академической школы. Но главное сокровище - собрание икон, начиная с XI века.
- Как удалось собрать такое великолепие?
- Что делает православный человек в первую очередь? Старается в дом принести икону Богоматери. Затем, конечно, Николу Чудотворца и Спаса. Так как средства мне позволяли, то покупал древнерусское искусство. Вот сумел приобрести первое иконописное изображение Спаса в Древней Руси. Когда смотришь на это чудо, чувствуешь огромную духовную мощь икон, невыразимую словами энергетику. Кажется, я смог собрать хорошую коллекцию, даже Дионисия приобрел! Жаль, нет икон Рублева, которые можно было бы купить. В апреле, по совместному договору с Третьяковкой, выставить там свои иконы - около сорока штук...
Дело было в Потсдаме
Глаза у Логвиненко грустные. Извел его не квартирный, а рестуционный вопрос. Который то и дело поднимают в Германии. Он бы и рад оказаться в тени, да засветился, купив в 1999 году у московского антиквара огромное старое полотно, которое оказалось работой Рубенса стоимостью в 100 миллионов долларов. Счастливый коллекционер заявил о своем открытии, за что и поплатился. Его начала атаковать германская пресса, журнал "Шпигель" называл его то русской мафией, то агентом КГБ...
- А вы не на службе у ФСБ?
- Да нет, что вы! Они спутали меня с тезкой, Логвиненко Владимиром Александровичем, ветераном КГБ, родившемся в 1930 году. А вот извинений не принесли.
История покупки поучительна: приобретя старую картину неизвестного мастера, Владимир Алексеевич оказался владельцем знаменитого шедевра Рубенса "Тарквиний и Лукреция", исчезнувшего из Прусского музея Сан-Суси во время Второй мировой.
- Когда я картину купил, то думал, что это круг Тициана или копия Рубенса. Так как полотно находилось в жутком состоянии, краска осыпалась, отдал его на реставрацию. Сняли первый холст, а под ним, на втором, обнаружилась эта работа и подпись "Рубенс N2". Я обратился в Эрмитаж, эксперты подтвердили подлинность полотна. Сразу запросил Минкультуры: не является ли картина перемещенной ценностью? Ответили, что нет. Тогда я обратился к галерейщикам из Потсдама. Они ответили судебным иском с удивительной формулировкой, что я "добыл картину в составе банды преступным путем". Замечу, полотно пропало в Германии в 1942 году, когда меня и на свете не было! В немецкой прессе посвятили мне и этой картине статей пятьсот.
По этому делу можно детектив снять с элементами мелодрамы. Из музея Сан-Суси исчезает шедевр Рубенса. Офицер Советской армии, помощник коменданта Браденбурга, живет после войны в доме любовницы Геббельса. У подружки нациста было немало красивых вещей и среди них картина. Офицер, возвращаясь в Москву, взял ее. На подмосковной даче холст хранили полвека. Дочка офицера наткнулась на холст, разбирая старье, и продала ветхую картину антиквару аж за 800 долларов. Сменив несколько владельцев, она попадает к Логвиненко. То есть, по российским законам, нынешний ее владелец является добросовестным приобретателем. А если он ее еще и открыто выставляет, то по всем международным правилам бояться ему нечего. Однако, у немцев другое мнение: картина должна вернуться в Потсдам. Логвиненко предлагает или судебное разбирательство в России или денежную компенсацию, как полагается в таких случаях. Германия отвечает резкими выпадами. Причем вопрос о Рубенсе, как и о балдинской коллекции возникает синхронно вместе с темой визитов первых лиц государств.
- Меня начали "прессинговать" в немецкой печати, как только наметился визит Шредера в Москву. Как цивилизованный человек, после трех лет владения картиной узнавший ее судьбу, я сам предложил вернуть ее в Потсдам! Но должны учитываться расходы на ее реставрацию плюс вознаграждение за возвращение. Это нормальная практика. Почему я должен полотно стоимостью в 100 миллионов отдавать Германии бесплатно? Затем мне предъявили и такой пункт обвинения: мол, советские войска не выполняли Гаагскую конвенцию. После того, как в Германии начали эту травлю, я уже не горю желанием передавать им законно приобретенную картину. Думаю, все три моих полотна кисти Рубенса будут висеть в наших музеях. Подписан договор с Эрмитажем, хочу показать эти шедевры и у Ирины Антоновой в ГМИИ имени Пушкина.
Логвиненко признается, что после шума вокруг его коллекции многие боятся покупать что-то значительное: вдруг шедевр окажется трофейным. Арабский миллиардер предложил продать Рубенса за огромные деньги. Логвиненко отказался - хочет, чтоб картины остались в России.
Справка "РГ"
В Совместном заявлении правительств ФРГ и ГДР от 15 июня 1990 года специально оговаривалось: "Меры по изъятию имущества, принятые на основе прав и верховенства оккупационных властей (за 1945-1949 гг.) являются необратимыми". В соответствии с п.3 ст.41 Договора об объединении Федеративная Республика Германия не будет издавать нормативных актов, которые противоречили бы процитированной выше части Совместного заявления. Согласно Федеральному закону о культурных ценностях все культурные ценности (далее КЦ), перемещенные в СССР, относятся к перемещенным КЦ, но государство не вправе объявлять КЦ, оказавшиеся у граждан на законных основаниях, своей собственностью. Право федеральной собственности не распространяется на конкретные КЦ из числа перемещенных, перешедшие на законных основаниях в собственность российских физических и юридических лиц. В совместном заявлении правительств ФРГ и ГДР от 15 июня 1990 года говорилось: "Меры по изъятию имущества, принятые на основе прав и верховенства оккупационных властей (за 1945-1949 гг.) являются необратимыми". Доктор права Карл Райтер (Германия) пишет, что Советский Союз дипломатической нотой от 14 июля 1941 г. заявил о готовности соблюдать Гаагскую конвенцию в отношении Германии на условиях взаимности. Но предложение было отклонено Германией 25 августа 1941 г. И К.Райтер делает следующий вывод: "Таким образом, систематическое нарушение норм Гаагской конвенции следует расценивать как отказ Германии от ее соблюдения, что лишает нынешнее правительство Германии возможности ссылаться на закрепленные в этой конвенции правила".