Война миров
Даже при желании с террористами невозможно договориться. Во-первых, современный международный терроризм не имеет единого центра: образ сидящего в афганской пещере бен Ладена и оттуда с помощью почтовых голубей рассылающего свои директивы по всему миру оставим для сценаристов Голливуда. "Аль-Каида" - это не единая централизованная организация, а, скорее, совокупность многочисленных террористических группировок, чьи участники объявляют себя приверженцами исламского фундаментализма.
Во-вторых, требования террористов даже при желании выполнить невозможно, поскольку они не сформулированы. В прежние времена было, например, понятно, что русские террористы - народовольцы 70-80-х годов XIX века боролись за введение в России Конституции и созыв Учредительного собрания, ирландские террористы в обозримом прошлом - за отделение Северной Ирландии от Великобритании, баскские - за независимость Страны Басков, палестинские - за создание палестинского государства и территориальные уступки со стороны Израиля. Их претензии можно было бы удовлетворить хотя бы теоретически, другое дело, что ни одно уважающее себя государство на это пойти не может. Современный международный терроризм не выдвигает никаких требований: он объявил западной цивилизации войну на уничтожение.
Эскадроны смерти сеют только смерть
Реакция российских властей на очередной террористический акт заведомо предсказуема и всякий раз сводится к двум составляющим: бурному всплеску законотворческих инициатив, заведомо и совершенно бесполезных, и столь же бурной показной активности правоохранительных органов, тоже по большей части бесполезной.
Начнем с "правотворчества". Все громче и чаще звучат предложения вернуться к давно забытой в современном праве практике коллективной ответственности за совершенные преступления. С подобными идеями уже много лет выступает известный литератор и правоучитель Даниил Корецкий. "Если террорист захватил автобус с детьми и собрался их убить, - излагает он свое кредо, - его воле надо противопоставить свою. Посадить перед ним под автоматами его маму, папу, сестру, брата... Может подействовать, может не подействовать, но это мощный инструмент. А параллельно следит снайпер: вдруг парнишка выглянет на маму посмотреть - и вопрос решится одной пулей".
А что если террорист не поддался на угрозу? Надо ли приводить ее в исполнение? Корецкий непреклонен: "Да. Никогда не угрожай, если не намерен идти до конца".
Что тут сказать? Круто! Еще пару лет назад такое воспринималось как экзотика. Но сегодня аналогичные высказывания можно встретить уже и у известных политиков, включая губернаторов крупных регионов. Они предлагают отменить мораторий на смертную казнь, сровнять дома, где живут семьи террористов, с землей, подвергать поголовным репрессиям их родных и близких.
И все же у меня как у юриста в связи с такого рода идеями возникает несколько вопросов. Прежде всего, насколько широк круг родных и близких террористов, которых предлагается подвергнуть репрессиям? Известно, например, что на Кавказе каждый житель считает своими родственниками десятки и даже сотни людей. Следует преследовать их всех поголовно или как-то выборочно? И что делать, например, если, не дай бог, какой-нибудь отдаленный родственник одного из авторов подобных предложений окажется террористом?
Предлагают отменить мораторий на смертную казнь, сровнять дома, где живут семьи террористов, с землей.
Далее. На какой законодательной основе следует подвергать репрессиям родственников террористов, если эти родственники не совершили никаких преступлений? В настоящее время таких изуверских законов в России, к счастью, нет. Так, может, стоит ввести? Но как отнесутся к подобным начинаниям европейские правительства и каким образом это отразится на наших отношениях с Западом? Впрочем, на этот вопрос сторонники массовых репрессий отвечают с солдатской прямотой: "Хватит нам жить с оглядкой на благополучную, "гуманную" Европу".
Допустим, Европа нам не указ и мы готовы пойти на резкое обострение отношений с ОБСЕ и НАТО, гигантские экономические утраты, "потерю лица" в глазах всего цивилизованного мира. Предположим, мы окончательно прониклись иезуитской моралью "цель оправдывает средства" и отбросили "химеру, именуемую совестью". Но что получим мы в таком случае с точки зрения эффективности борьбы с терроризмом? Ничего! Смертника-"шахида", готового взорвать себя, никакими репрессиями против его родственников не запугаешь. Он, если можно так выразиться, пребывает в ином нравственном пространстве. Он уже одной ногой стоит на нашей грешной земле, а другой - на небесах. А вот подвергая репрессиям его родных и близких, государство будет само плодить потенциальных террористов. Ведь, как правило, в смертники вербуют тех, кто так или иначе пострадал от действий властей. По данной логике получается, что тогда уже наказанию следует подвергать целые народы, то есть вернуться к сталинской практике,.
Точно так же невозможно устрашить террористов усилением уголовной ответственности. Недавно Государственная Дума внесла поправки к ст. 205 Уголовного кодекса РФ, которые повышают максимальную "планку" наказания за терроризм с 20 лет лишения свободы до пожизненного заключения. Но, допустим, те же Радуев и Атгериев и до введения этого закона получили пожизненное, поскольку террористическая деятельность по общему правилу неотделима от убийства людей. Между прочим, судьба этих людей наглядно доказывает, что предлагаемая многими политиками отмена моратория на смертную казнь борьбе с терроризмом не поможет. Ведь до того как попасть в руки правосудия, они десятки раз подвергали свою жизнь смертельной опасности, но это их почему-то не останавливало. Введение же смертной казни приведет к тому, что террористы будут буквально "отстреливаться до последнего патрона", предпочитая гибель в бою смерти от руки исполнителя приговоров. Поможет это нам справиться с терроризмом? Ответ, я думаю, очевиден. Ведь гибель на поле сражения, по их представлению, - прямой путь в райские кущи в окружении красавиц-девственниц, а смерть от пули палача в этих кругах не столь почетна.
Еще одно предложение, которое сегодня широко озвучивается, - предоставить сотрудникам спецслужб право тайно ликвидировать террористов без суда и следствия. При этом ссылаются на опыт Израиля, где такая практика существует. Трудно даже вообразить, к чему приведет это при нынешнем уровне коррумпированности наших силовых структур, которые таким образом превратятся в некое подобие известных из практики латиноамериканских диктаторских режимов "эскадронов смерти".
С овчаркой за шахидами
Перейдем теперь от законодательных инициатив к правоохранительной практике. Буквально на следующий день после очередного террористического акта мы видим Москву буквально наводненной милицией и даже солдатами внутренних войск. Не раз своими глазами наблюдал, как расхристанного вида бойцы "стреляют" у прохожих "десятку" на пропитание. Вероятно, выводят этих воинов "в поле" для устрашения террористов. Сильное впечатление на "шахидов", идущих на смерть, вероятно, призваны произвести и милицейские собаки в метро, не беда, что "унюхать" террориста на ходу они не в состоянии.
Очевидно, что все эти "законотворческие восторги", равно как и имитация бурной практической деятельности, к победе над терроризмом нас не приблизит. Скорее, она ей только мешает. Что же делать? Как любил говорить генерал Лебедь, "каждый баран носит свои рога". Иными словами, каждому пора заняться своими прямыми обязанностями. Милиции - обеспечением общественного порядка, а не охотой за "лицами кавказской национальности". Сотрудникам ГИБДД - обеспечением порядка на дорогах, а не устройством "засад" на предмет выявления нарушителей скоростного режима с последующим сбором с них "дани". ФСБ - обеспечением порядка в государстве, в том числе оперативно-розыскной деятельностью, а не ловлей "шпионов" в лице журналистов и ученых и уж тем более не участием в переделе собственности.
О деятельности спецслужб я хотел бы сказать особо. Мировой опыт показывает, что одним из способов борьбы с терроризмом является вербовка агентуры среди членов террористических организаций. В России такая работа сопряжена с большими трудностями. Прежде всего любая информация, касающаяся раскрытия тех или иных преступлений, имеет странное свойство "утекать" из правоохранительных органов в прессу. Один из моих доверителей, начавший было давать на следствии правдивые показания об известных ему фактах преступной деятельности, на следующий день с ужасом прочитал об этом в газете и был вынужден уехать из страны. Ведь такая "утечка" - не что иное, как прямой намек преступникам на необходимость "нейтрализовать" нежелательного свидетеля. Трудно проникнуться доверием к правоохранителям, если даже, как утверждается в СМИ, начальник службы собственной безопасности одной из структур оказался "оборотнем" и владельцем роскошной недвижимости в Испании! Конечно, вину этого субъекта может установить только суд, я говорю лишь о том отношении, которое складывается у общества к представителям силовых структур на основании этого и подобных дел.
Несмотря на целый ряд широковещательных заявлений, программа защиты свидетелей до сих пор не работает. О том, что государство помогает ценным свидетелям сменить имя и фамилию, место жительства и даже внешность, мы узнаем только из романов Джона Гришама и других американских авторов.
Есть и более серьезная проблема. Любой агент правоохранительных органов, действующий внутри преступного сообщества, сам совершает преступления. А для того, чтобы не быть разоблаченными своими же сообщниками, он вынужден сообщать своим "кураторам" лишь часть имеющейся у него информации. О том, куда это может завести, свидетельствует ставший классическим эпизод из истории борьбы с российским терроризмом - "дело Азефа". Будучи фактически руководителем Боевой организации эсеров и - одновременно - агентом царской охранки, он искусно чередовал "сдачу" своих товарищей по борьбе со вполне успешными террористическими актами: один из них готовился уже в отношении царской фамилии - его успех фактически превратил бы Азефа в закулисного правителя империи. Обнародование этой истории нанесло сильнейший удар по террористам, но и власти, мягко говоря, авторитета не добавило.
Где оно, "убойное" средство?
Легких путей борьбы с "террорной работой", как называли эту деятельность в эсеровских кругах, не существует. Нужна кропотливая деятельность по повышению эффективности спецслужб и правоохранительных органов, очищению их от коррумпированных элементов, повышению доверия к ним со стороны общества. Те же, кто рассматривают эффектные предложения по борьбе с терроризмом как способ политического пиара, должны понять, что особых очков на этом они не заработают: их инициативы - это "осетрина второй свежести", а в пиаре хороши свежие идеи.
И вот что еще важно. Мы много говорим о правовом государстве. Но разве оно возможно без повышения правовой культуры всего общества - от рядового милиционера до министра внутренних дел и генерального прокурора? А какой правовой культуре научат, например, сотрудников правоохранительных органов "откровения" тех высоких лиц, которые, по сути дела, зовут нас в юридическое средневековье? Из них они сделают единственно возможный вывод - в борьбе с преступностью "все дозволено". Попробуем догадаться, к чему это может привести. Наверное, к появлению программы г-на Швыдкого из серии "Культурная революция": "Русский террор хуже чеченского". Без вопросительного знака.
И еще одно замечание. В Испании после взрывов на железных дорогах миллионы людей, включая членов королевской семьи и политиков всех направлений, вышли на улицы, чтобы сказать "нет" терроризму и подтвердить свою решимость не отступить от принципов демократии. У нас же все больше желающих решить проблему терроризма, доказывая "необходимость самовластья и прелести кнута". Опасная тенденция!