- Почему именно Театр одного актера? - говорит он.- Да потому, что тогда, в 60 - 70-е годы, этот жанр был практически неизвестен, а раз неизвестен, то и запрещать его трудно. Тем более что названия в этом Театре были самые безобидные. Вместе с таким же, как я, обособленцем Виктором Соснорой придумали спектакль "Кактус" по его стихам - и такой же колючий и несъедобный. Начальство особо и не стремилось нас распробовать, а мы не стремились угождать начальству. Первые спектакли Театра одного актера я сыграл на сцене Малого драматического театра, в труппе которого я работал.
- Виктор Владимирович, как удалось создать по сути частный театр в стране всеобщей государственной собственности, во времена, когда просто не знали слов "антреприза", "частный"?
- А все дело в таком птичьем слове - "эксперимент"! Эксперименты, даже театральные, поощрялись, поэтому и был создан прецедент. "Они были первые" - такой эпиграф все время хотелось предпослать моему театру. Я и предпосылал. И вот этот статус первого и единственного в стране дал в то время уникальный шанс для собственного творчества.
- Театр единомышленников в самом прямом смысле слова...
- И еще добавьте - семейный театр. В "Эксперименте" работала и моя жена, заслуженная артистка России Лариса Пилипенко, завлитом - ее сестра, профессиональный филолог Варвара Белинская. А все театральные фотографии делал ее муж - фотокорреспондент Юрий Белинский. Вообще театр "Эксперимент" был в моей жизни настоящим экспериментом на собственной шкуре, причем экспериментом "наоборот"...
- Это как же?
- А вот как: до перестройки я смог создать государственный театр с маленьким, но все же госбюджетом и притом в приличном месте - у метро "Петроградская", в бывшем кинотеатре "АРС". Но наступила перестройка, казалось бы, свобода, ешь не хочу, но тут-то эксперимент и закончился.
- То есть театр "Эксперимент" был абсолютно советским опытом, который закончился вместе с советской властью?
- Как ни парадоксально, но да! Место это оказалось слишком лакомое для так называемых "инвесторов", которым хотелось сделать вместо театра казино или ресторан. К этому приложил руку "сумасшедший антрепренер", как любит себя называть небезызвестный Рудольф Фурманов. Пообещав сохранить спектакли театра "Эксперимент", Фурманов, как в той сказке про зайца и лису, залез в добротный лубяной дом из своего ледяного и...
- Но несмотря ни на что, театр "Эксперимент" возродился?
- Спектаклем "Девушкин и Варенька" по повести Достоевского "Бедные люди", сыгранном в музее имени Федора Михайловича, я надеюсь, "Эксперимент" возрождается. Сегодня он идет на Таврической улице, в помещении театрального центра, принадлежащем местному Водоканалу... А премьера спектакля "Хикмет" вообще будет экзотикой - в помещении водонапорной башни, там, где происходит волшебное превращение воды. Кроме этих двух названий есть и третий спектакль по пьесе Дариуса Фо "Всегда только женщина" - своеобразный бенефис Ларисы Пилипенко. Есть еще любопытный спектакль по уникальным "гарикам" Игоря Губермана - в пяти тостах.
- Насколько сейчас востребован жанр театра одного актера?
- За годы театральной вольницы и безнаказанной свободы, жанр скомпрометирован страшно - во-первых, непрофессионалами, во-вторых, профессионалами-конъюнктурщиками, которые создавали обычные лит-музкомпозиции и гордо именовали себя Театром одного актера. Поэтому их расплодилось невероятное количество. Но на самом деле они не имеют никакого отношения к подлинному Театру одного актера. Я отношу к этому Театру очень немногих - Сергея Юрского, Владимира Рецептера, Аллу Демидову. И, пожалуй, все.
- Ваш спектакль по произведению Достоевского выглядел абсолютно правдивым. Апофеоз бедности и нищеты, человеколюбия и самопожертвования - это и есть "бедные люди" Петербурга на все времена. А вам доводилось испытать настоящую бедность?
- Более чем. В течение десяти лет, а именно столько лет прошло с того момента, когда "Эксперимент" прекратил свое существование в стенах театра на Петроградской (но, замечу в скобках, не перестал жить на самом деле), жили практически по Достоевскому. Не буду описывать, чтобы не вызывать жалость.