- Почему за экранизацию вашей пьесы взялся Эльдар Рязанов?
- Ему очень нравилась эта пьеса еще тогда, когда она была запрещена цензурой. И как только началась перестройка, он сразу начал снимать. Фильм хороший, а Марина Неелова в главной роли - это, по-моему, абсолютное совпадение с героиней.
- Сценическое действо в ваших пьесах очень энергично. Как удается избежать той "мягкотелой глины", в которой упрекали еще Чехова?
- Время было совершенно другое - неспешное, люди жили не торопясь, а энергичность нового капиталиста Лопахина - как и, скажем, нынешнего "нового русского" - воспринималась с раздражением и непониманием. Но тем не менее русские авторы двадцатого века и нынешнего XXI вышли не только из гоголевской шинели, но и из чеховских чесучовых костюмов.
- Благословение Александра Володина - что это? Он редко кому отказывал в добром слове.
- Да, и вообще к женщинам относился чрезвычайно галантно, был, по-моему, последним рыцарем нашей эпохи.
- Ваша самая заметная пьеса последнего времени - "Ваша сестра и пленница" - кажется, мало востребована режиссерами?
- У меня сотни постановок разных пьес в разных странах. Поэтому у меня нет комплекса невостребованности, и я спокойно отношусь к судьбам своих пьес. Нет ничего хуже, когда постановка раздражает. Когда при отличных актерах спектакля нет или он бессмыслен! А так - пьеса спокойно живет своей книжной жизнью и тихо ждет своего часа.
- Звездного...
- Не обязательно. Своего нужного и осмысленного часа. "Звездность", как правило, связана с большой шумихой, "раскрученностью" и рекламой. Мне это чуждо. Жизнь пьес идет по своим законам, так же как и собственная жизнь автора. Другое дело, что иногда этот естественный ход счастливо нарушается.
- Ваша пьеса "Домой", поставленная Светланой Крючковой со студентами театрального курса, дает ощущение безысходности. Речь о брошенных детях в большом городе - это что-то личное?
- Да. Моя дочка в конце 80-х - начале 90-х слушала песни одной известной в те времена рок-девочки Янки Дягилевой, трагическая судьба которой была уже предсказана в ее песнях. Эти песни я слышала уже через восприятие моей дочери, и в них была редкая драматургия судеб целого поколения - поколения ее сверстников. Мне осталось только услышать и сформулировать этот глас вопиющих в пустыне...
- Ваши пьесы трагичны и печальны. Дождемся ли мы радостной и негрустной пьесы со счастливым финалом?
- У каждого автора есть свой угол зрения. У меня он, очевидно, достаточно драматичный. У меня даже комедии зачастую со смертельным исходом. В первую очередь меня интересует внутренняя жизнь конкретных людей, а также тот социально-исторический контекст, в котором они существуют. И этот контекст никогда не бывает безоблачным и счастливым.
- Вас не видно на светских и театральных тусовках. Не любите разного рода "софиты" и "маски"?
- Меня не приглашают, а если бы и пригласили, для меня это было бы большим напрягом.