- Николай Арнольдович, в критической ситуации очень трудно вести себя адекватно, не терять разум...
- Можно ли осуждать людей, как бы они себя ни вели, когда кругом катастрофа? Человек с сильной нервной системой найдет в себе силы не впадать в панику и себя сохранить, и другим помочь, а человек со слабыми нервами может потерять контроль над собой и наделать массу глупостей.
Но, честно говоря, мне кажется, важнее говорить о чувстве собственного достоинства не в форс-мажорных обстоятельствах, а в нашей абсолютно реальной повседневной жизни.
- То есть у нас невероятно трудно жить честно?
- Выясняется, что жить в нашей стране честно мы не можем, потому что коррумпированная от и до система не дает нам жить честно.
Теперь я вам расскажу историю, которая произошла совсем недавно, а вы скажите, пожалуйста, сохранять нам чувства собственного достоинства или нет?
Девять лет назад мы основали Академию российского искусства и заключили с Госкомимуществом договор на 25 лет об аренде бывшего ДК "Каучук".
- А кто "мы"?
- Я назову лишь несколько фамилий - это покойный Дмитрий Сергеевич Лихачев, Булат Окуджава, Фазиль Искандер, Игорь Моисеев, Петр Тодоровский, Элина Быстрицкая и многие другие замечательные представители культуры и искусства. Здание было абсолютно разрушено, и мы, будучи очень небогатой организацией, долго мучились. Нашли людей, которые создали фонд поддержки академии, дали нам деньги, - около 6 миллионов рублей до копейки мы потратили на ремонт. Недавно мы получили заключение государственной комиссии о том, что наш дом находится в удовлетворительном состоянии и может полностью удовлетворять возложенные функции. У нас там идут спектакли, выставки, вернисажи, есть прекрасная картинная галерея. Наше помещение является памятником архитектуры ХХ века, это одно из творений великого архитектора Мельникова, работы которого находятся под патронажем ЮНЕСКО. И вот мы получаем постановление за номером 1013 от 2 декабря 2003 года, где сказано следующее: "Снести нежилое строение по адресу Плющиха, 64, с последующей застройкой жилых домов". На документе напечатана фамилия Лужкова, но подписи его нет.
Вот скажите, нам что, сохранять чувства собственного достоинства?
- Судя по всему, вы это как-то делаете.
- Но в любой момент могут подъехать бульдозеры и снести здание. Нам уже угрожали и очень серьезно. Как пресечь эту очередную возмутительную попытку уничтожения исторических памятников, как добиться, чтобы Академию российского искусства оставили в покое? Недавно наш уважаемый мэр объявил о войне с коррупцией, но документ, который мы получили, свидетельствует об обратном. Может, мэр Москвы прочтет об этом в вашей газете, и это как-то подействует. Кстати, дикость этого документа заключается еще и в том, что это здание является федеральным строением, оно не принадлежит Москве.
- Вы сказали, что вам угрожали...
- Конечно! В помещении нашей академии находится еще отдельный арендатор - китайский ресторан "Золотой Дракон", который устроил на нашей территории сауны, массажные кабинеты, дом свиданий.
А когда мы приняли меры и сказали, что не будем этого терпеть, пошли угрозы. Как в таком случае сохранять человеческое достоинство?
Наплевать на все высокие принципы и идти платить всюду взятки. Но, к сожалению, мы не банк, не коммерческая организация, у нас денег на это нет.
- Какой вы из всего этого делаете вывод?
- Мы выводим очень печальный постулат, что система нашего государства не дает людям возможности жить честно.
А началось это, к великому сожалению (я человек, считающий себя демократом по своим убеждениям), с горбачевской весны. Вместе с перестройками и ускорениями началось глобальное разворовывание. И сопровождающий его беспредел.
- Но общество, люди все равно должны противостоять этому.
- Сказать вам - как? Для этого нужно, чтобы выполнялось хотя бы то дохлое, ущербное законодательство, которое мы имеем. За счет чего существует эта возможность беспардонной безнаказанной коррупции?
За счет того, что в соответствии с нынешним законодательством чиновник на любом уровне государственной власти при решении проблемы имеет право разрешить или запретить, не рискуя при этом оказаться на скамье подсудимых. Так неконкретно сформулирован наш закон. Вот вы хотите вашу жилплощадь расширить, вы пришли к чиновнику. Он может вам за хорошую мзду дать это разрешение, а если вы ему недостаточно дали, он вам откажет. И он не несет ни за то, ни за другое никакой ответственности.
В результате все теперь говорят, что, оказывается, "Трансвааль" был построен на каком-то болоте, на каких-то зыбучих песках, насыпном грунте. У нас как грибы после дождя растут небоскребы, а соблюдены ли при постройке все необходимые меры, чтобы этот дом не поехал, не развалился, мы этого не знаем.
И виновных начинают наказывать лишь после того, как погибли двести человек. А когда речь касается одного человека, то на это всем наплевать. Нужно, чтобы авария стала мегааварией.
- Я начинаю привыкать жить, как на войне, быть готовой ко всему.
- Правильно. И у меня такое ощущение. Поэтому я не знаю, насколько это поможет, у себя на даче я и огородился забором (смеется).
- Как быть всем остальным, кто не может огородиться?
- Вы знаете, в игорных домах висел такой стихотворный плакат "Не лезь советчик к игрокам, не то получишь по зубам". Поэтому всем советовать ни времени нет, ни охоты.
- И все-таки?
- Надо требовать от государства соблюдения таких правил, при которых люди будут жить нормально и не будут обречены на нарушение закона. Я, например, требую это у своего Президента. Я еще у предыдущего президента требовал, чтобы нам была предоставлена гарантия возможности жить в соответствии с существующим законодательством. Вот видите, до сих пор ждем (смеется).