Полковник в отставке Григорий Ефименко родился 21 февраля 1920 года в селе Преображенка, что в Омской области. Окончив начальную школу в 1938 году, он поступил в Омское Краснознаменное военное училище имени Фрунзе. Уже на втором году обучения его как отличника "боевой и политической" назначили командиром учебного взвода. Затем он готовил офицеров в том же училище, а на фронт попал только в конце войны, в 44-м. После того как 130-й гвардейский полк, в котором Григорий Сидорович служил помощником начальника штаба, с боями дошел до Балтийского моря, офицера отправили учиться в Москву, в военную академию имени Фрунзе. Правда, попасть в число слушателей академии получилось не сразу: первыми зачисляли командиров дивизий, которые за военные годы дослужились до таких чинов, имея за плечами лишь курсы младших лейтенантов. "В очереди" на поступление были даже такие известные личности, как трижды Герой Советского Союза, командир дивизии полковник Александр Покрышкин. Так что Ефименко, зачисленному в "академики" в 1948 году, можно сказать, повезло.
Завершив обучение, он попал на службу в Оренбург, в штаб 73-й механизированной дивизии. Именно ее части и подразделения в 1954 году и приняли участие в учениях с использованием ядерного оружия, которые прошли в районе поселка Тоцкий.
Григорий Ефименко много лет занимался подготовкой офицеров, но о ядерном оружии тогда практически ничего не знал. Поэтому короткий инструктаж, проведенный непосредственно перед началом учений, был единственной "мерой предосторожности" для участников необычных маневров.
Третьего мая 1954 года части 73-й механизированной дивизии выехали в Тоцкое для подготовки учений, которыми должен был командовать маршал Георгий Константинович Жуков, после опалы только что назначенный заместителем министра обороны СССР.
Подготовка к ядерным учениям шла день и ночь: солдаты зарывали в землю технику, рыли окопы, создавали оборонительные рубежи с укрытиями, призванными не допустить случайных жертв от использования неизвестного оружия. Части, которые должны были принимать участие в учениях, находились примерно в пяти–восьми километрах от эпицентра взрыва. Однако местность была степной, открытой, и если бы не построенные загодя защитные сооружения, то, по мнению Григория Сидоровича, без потерь бы не обошлось.
Предварительно ядерный взрыв был назначен на первое сентября. Но по неизвестным причинам сроки решили передвинуть на 14 сентября. Место, где должна была упасть бомба, пометили специальным предметом, который был виден издалека. Эта метка и служила ориентиром для тех, кто строил позиции для войск и планировал учения.
После того как самолет сбросит ядерную бомбу, на этом месте должны были пройти обычные общевойсковые учения. С одной стороны должен был наступать армейский корпус генерала Чижа, а части 73-й механизированной дивизии, расположившись на краю этого участка, получили приказ нанести контрудар в тыл корпуса.
Предварительно со всеми участниками учений встретился маршал Жуков и "совершенно секретный" физик – изобретатель бомбы. На совещании, предшествовавшем началу "ядерной войны", физик успокаивал офицеров, говорил, что "ничего, ребята, не бойтесь, все проверено, просчитано, все будет хорошо".
Никто из них никогда не думал, что земля может плавиться так, что, застыв, хрустит под ногами, словно стекло.
Рано утром 14 сентября "зарылись" и ждали. Каждый знал, что в 9 часов 34 минуты будет взрыв. Промахнуться летчик не мог: пока шла подготовка к учениям, самолет несколько месяцев подряд сбрасывал болванку такого же веса и размера на это место. Прицел был выверен "с запасом". Самая большая ошибка у летчика во время тренировочных бомбометаний не превышала 203 метров. Учитывая радиус действия ядерной бомбы, это мелочь. Тем более что все подразделения находились на достаточном удалении и в надежных, как полагали специалисты, укрытиях.
В момент взрыва, вспоминает Ефименко, он лежал на дне окопа, в противогазе, вниз лицом – как учили. Но он все равно ощутил ударную волну, которая прошла над окопом и накрыла его, как подушкой. Как только волна прошла, все тут же выскочили из окопа. Как считает Григорий Сидорович, их спасло то, что ветер дул в другую сторону, куда и унесло радиоактивную пыль.
Из-за этого, хотя жители окрестных сел и деревень были выселены в радиусе 30 километров, пострадавшие все-таки были. Радиация захватила очень большое пространство, радиоактивное облако достигло, говорят, даже окраин Оренбурга.
У солдат и офицеров не было вообще никакой защиты, если не считать допотопных радиометров. Но все прошло нормально – учения успешно завершились, и была дана команда "отбой". Офицеры и солдаты с любопытством рассматривали последствия взрыва, которые были видны как на ладони.
Вокруг эпицентра взрыва, на различном расстоянии, были вырыты траншеи, в которых находились домашние животные. Некоторых поместили в окопы полностью, часть – по колено, а многие просто паслись на открытом пространстве. Это были овцы, коровы, лошади и верблюды, выкупленные у местного населения при эвакуации. Кроме того, неподалеку от центра взрыва стоял 40-тонный танк, "экипаж" которого составляла бедная овечка.
После взрыва генерал, командир дивизии, предложил офицерам поехать и посмотреть, что стало с бессловесными участниками эксперимента. И Григорий Сидорович Ефименко своими глазами увидел, что это такое – ядерная война.
Первое, что бросилось в глаза, когда приехали на место ядерного взрыва, тот самый 40-тонный танк, перевернутый вверх гусеницами. Он отлетел от первоначального места стоянки метров на сорок. По словам Ефименко, на животных тяжело было смотреть: они обгорели, из поврежденных мест текла кровь, перемешанная со сгоревшей шерстью. У некоторых вместо шерсти был полностью обугленный слой кожи. Даже овца, которая находилась в танке, получила ожоги.
Там же, на месте взрыва, присутствовали военные делегации министерств обороны стран-участниц Варшавского договора. По словам Ефименко, особенно последствиями взрыва интересовались китайцы: прямо в танк лезли и "чуть ли не облизывали" эту овцу. Вместе с командиром дивизии они осмотрели последствия взрыва в эпицентре – 200-300 метров вокруг. Никто из них никогда не думал, что земля может плавиться так, что, застыв, хрустит под ногами, словно стекло.
За небольшой высоткой находились самолеты, так у одного из них передняя часть оплавилась, как восковой огарок, и металл слился на землю, превратившись в серебристую лужу.
До конца сентября военные устраняли последствия ядерного взрыва, убирали технику, закапывали трупы животных. А когда вернулись на место дислокации, выяснилось, что Ефименко еще второго августа должны были перевести в штаб округа, на повышение. Вот только он узнал об этом два месяца спустя.
После этого Григорий Сидорович продолжил службу, а уволившись, возглавил Куйбышевскую организацию содействия армии и флоту. Сейчас он работает в Самарском областном комитете ветеранов Великой Отечественной войны. Хотя по всем статьям может считать себя ветераном и другой войны, ядерной, которая и не состоялась, может быть потому, что тогда, 50 лет назад, он и его товарищи стали участниками ее "генеральной репетиции" с реальными, зримыми и устрашающими последствиями.