Закончился суд о гибели подводной лодки К-159, который шел с начала января этого года. После оглашения приговора стало ясно, что председательствующий на этом громком процессе полковник юстиции Игорь Крупнов, вынося это не простое решение, не согласился ни с военной прокуратурой, ни с адвокатами. Государственный обвинитель, он же помощник главного военного прокурора России Игорь Мурашкин, просил у суда для адмирала четыре года лишения свободы в колонии-поселении. А еще прокурор считал, что Сучкова надо лишить права занимать командные должности на три года.
Адвокаты адмирала весь процесс говорили только о полной невиновности своего подзащитного. Но суд решил иначе.
"Виновен в халатности, повлекшей по неосторожности гибель людей" - именно так звучит официальная формулировка приговора. По российскому Уголовному кодексу это вторая часть 293-й статьи. Условный же срок означает, что Геннадий Сучков остается на свободе. А слова "с испытательным сроком на два года" надо понимать так, что два года адмиралу придется своим поведением доказывать, что "он встал на путь исправления". При этом еще до истечения двух лет может быть возбуждено ходатайство о сокращении этого срока и снятии судимости. И наоборот, если в течение этих двух лет адмирал совершит какое-либо преступление, то условный срок будет заменен реальной отсидкой.
Несмотря на то что гособвинитель просил суд отправить Геннадия Сучкова на несколько лет в колонию, военная прокуратура уже заявила, что не будет обжаловать этот приговор.
Вынося такое решение, военный суд учел все смягчающие вину адмирала обстоятельства - его безупречный послужной список, государственные награды и несовершеннолетнего ребенка. Уже известно, что адмирал намерен обжаловать решение в Военной коллегии Верховного суда РФ. Еще за сутки до вынесения приговора, выступая с последним словом перед судьями, Геннадий Сучков не признал себя виновным, как он выразился, - "в уголовном смысле".
Напомним нашим читателям, что адмирал Сучков был отстранен от должности командующего Северным флотом решением президента РФ в конце 2003 года перед началом судебного процесса. Теперь его служебную судьбу должно решить командование. По нашим законам исполнять должности на военной службе нельзя человеку, получившему реальный срок. На условный срок это положение не распространяется. Таким образом, адмирал может остаться командующим, занять другую предложенную ему должность или быть отправлен в отставку. Как нам стало известно, Геннадий Сучков намерен добиться приема у министра обороны РФ для решения своего будущего.
Наталья Козлова
Комментарий
Почти пять месяцев длилось судебное разбирательство по делу командующего Северным флотом адмирала Геннадия Сучкова.
Предание уголовному суду командующего флотом в мирное время есть забвение всех вековых флотских традиций и обычаев. Для боевых моряков, возведенных в адмиральский чин, за прегрешения против службы и против морали с петровских времен существовали суды адмиральской чести. Уголовные судебные процессы в России над флотоводцами можно перечислить по пальцам, и самый громкий из них - суд над контрадмиралом Небогатовым, сдавшим без боя свои корабли в Цусимском сражении, а самый неправедный (репрессии 30-х годов вне рейтинга) - суд над адмиралами Кузнецовым, Алафузовым, Степановым и Галлером в 1947 году, обвиненными в ходе придворно-подковерных интриг в "разглашении государственной тайны", - в передаче во время войны британским союзникам немецкой парашютной торпеды. Для адмирала Галлера "судебная ошибка" закончилась печально - он умер в казанской тюремной "психушке".
"...Я должен был нести свою долю ответственности, - рассуждал опальный главком. - На строгость по Уставу жаловаться не положено. Но не в этом дело. Мне пришлось рассчитаться за все одному, хотя формально моей вины там немного". Все это слово в слово мог бы сказать о своем нынешнем положении и адмирал Сучков...
Первый же смертный приговор в советской юстиции был вынесен командующему морскими силами Балтийского моря Алексею Щастному по личному настоянию гособвинителя - тогдашнего "главкома" Льва Троцкого. Своей абсурдностью и жестокостью потряс всю Россию, но тем не менее Щастного, спасшего для страны десятки боевых кораблей, расстреляли в целях "наведения революционного порядка на флоте".
Потом в 30-е годы флагманы РККФ представали перед грозными "тройками" не раз, не два и не три. Но то были по сути своей легально заказные убийства.
Однако даже в немилосердном 1940 году, когда на Северном флоте вдруг бесследно затонула в глубинах Баренцева моря подводная лодка Д-1 (55 человек в отсеках), тогдашний командующий флотом адмирал Арсений Головко не был предан суду, хотя многим это казалось неизбежным - шутка ли, потерять не просто корабль, а первенец советского подводного судостроения?! Так легко было наклеить на Головко ярлык "вредителя" или подвести его под статью о преступной халатности. Тем не менее посчитали достаточным объявить Головко строгий выговор. Через год началась война, в которой комфлот Головко проявил себя блестящим флотоводцем.
Но коллегу Головко адмирала Сучкова сегодня судят за "халатность". Другой комфлота - Черноморского и даже бывший заместитель главкома в 90-х годах адмирал Игорь Касатонов с документами в руках доказал военному суду, что моряки на списанной К-159 находились там не по злой воле Сучкова, а по разработанному вовсе не на Северном флоте Положению о буксировке атомных подводных лодок отстоя. И если бы даже Сучков запретил вопреки не им подписанному Положению идти на К-159 ее экипажу, то тогда бы его обвинили уже в другом - экологическом - преступлении: атомарина затонула именно потому, что на ней не было специалистов.
Виноват ли Сучков в том, что не всех моряков удалось спасти? Безусловно виноват, как был бы виноват любой другой на его месте комфлота. Виноват в силу своей должности, предполагающей личную ответственность за все, что бы ни случилось на вверенном ему флоте. И мера этой ответственности доныне всегда определялась не уголовным судом, а вышестоящим, то есть Главным штабом ВМФ страны. Заметим также, что в мировой практике спасательных работ на море не было случая, когда бы руководителя таких работ отдавали бы под уголовный суд за неуспех спасательной операции. Ибо все вершители моряцких судеб прекрасно знают, что как бы четко ни была спланирована та или иная операция (даже оперативно-стратегическая) в море, стихия всегда внесет свои роковые поправки.
У обвинителей железная позиция, тут особо не поспоришь: отныне раз и навсегда, декларируют они, за каждое тяжелое происшествие, повлекшее гибель людей, мы будем взыскивать по всей строгости закона с начальника любого ранга, невзирая на лица.
"Отныне" - это, надо понимать, с адмирала Сучкова, хотя в обозримом прошлом за гибель, скажем, "Комосомольца" и даже линкора "Новороссийск" (610 погибших) строгость закона ограничивалась дисциплинарными мерами, а отнюдь не прокурорскими требованиями выслать комфлота на четыре года в спецколонию. Правда, немало случаев, когда карающий меч правосудия обрушивался на голову командира, потерявшего корабль. Так, в 1939 году в Полярном военный трибунал Северного флота приговорил к расстрелу командира подводной лодки Щ-24 капитан-лейтенанта К. Шуйского за столкновение с траулером "Рыбец" (погибли 32 человека). Однако по ходатайству общественности и командования бригады расстрел был заменен на 10 лет лагерей. Командующему Северным флотом флагману 2 ранга В. Дрозду был объявлен строгий выговор с предупреждением. С началом войны Шуйский был условно освобожден, назначен командиром Щ-403, которая за успехи в боях была награждена орденом Красного Знамени. Сам Шуйский ценой жизни искупил свою довоенную вину. Отличился на войне и вице-адмирал Валентин Дрозд. В честь него сегодня назван корабль.
Восемь лет отмотал в лагерях в не столь давние годы капитан 1 ранга Николай Суворов, подставленный своим ближайшим начальством под тяжелую аварию на К-429. ("Российская газета" рассказывала о драматической судьбе этого моряка.)
Под суд военного трибунала был отдан по приказу министра обороны СССР и капитан 2 ранга Анатолий Бегеба. На его подводной лодке Б-37 взорвался боезапас торпед (по невыясненной до сих пор точной причине). И суд состоялся в городе Полярном. Но произошел небывалый в истории советской военной юстиции казус: председатель военного трибунала Северного флота полковник Федор Титов нашел обвиняемого командира невиновным в трагедии Б-37 и открыто заявил это на суде. Дело со скандалом ушло в недра ЦК КПСС. А обреченному уже на увольнение юристу, посмевшему иметь свое мнение, пришли три немолодых командира-подводника, морские волки, и встали перед ним на колени: "Спасибо вам, товарищ полковник, за справедливость! Спасибо за спасенного командира! Спасибо вам за то, что не дали потерять веры в правосудие! Примите наш земной поклон!" Как ни странно, но Москва утвердила оправдательный приговор, и было это в 1962 году.
У адвоката адмирала Сучкова есть мощная поддержка в лице авторитетнейших адмиралов, которые публично выступили с письмом - "не карайте командующего Северным флотом", есть она и в лице губернаторов, подписавших свое обращение. Показательно, что именно в ходе судебного процесса московская академия проблем безопасности, обороны и правопорядка избрала адмирала Г. Сучкова своим действительным членом и наградила его орденом Петра Великого I степени "за заслуги в деле укрепления обороноспособности страны". И это не стандартная формулировка, а глубинный момент истины в деле Сучкова.
Суд в Североморске вовсе не внутриведомственное дело. Оно уже давно вышло на общероссийский уровень.
Но этот суд проиграли все - в тот же день, как только о нем было объявлено. Это тот случай, когда судебный процесс уже сам по себе - суровое наказание для человека чести.
Николай Черкашин