Ни слова о прошлом
«Я не была, как это называется, домашней женщиной – рассказывает Татьяна Дорофеева, – и ничего такого не планировала. Более того, считала себя прагматичным человеком. То, что случилось судьба… Ну, сами посудите: вчера ногти на руках-ногах подстригали – полтора часа ушло. А ранки зеленкой помазать, а перекупать всех, а с учителями встретиться, когда у тебя четырнадцать детей? Все это человеку просто не под силу, если Бог не благословит».
Когда Татьяна жила на Дальнем Востоке и ее дочке Оле было четырнадцать лет, она взяла первых двух детей: подумала, что своих уже не будет. Следующие четверо ребятишек – были соседскими: остались без родителей. Татьяна навещала сирот в детдоме. Однажды, накануне переезда в Воронеж, обнаружила всех четверых у себя дома: «Заберите нас с собой!». Отказать не смогла – так ввосьмером и приехали в столицу Черноземья.
Остальные ребятишки были уже воронежские – либо брошенные родителями, либо отобранные у них за жестокое обращение. Причем каждый раз, по словам Татьяны, это было стечение обстоятельств: сродни тому, будто ребенка на порог подбросили: «К примеру, десятилетняя Юля познакомилась с дочерью в лагере, девочки переписывались, затем дочь пригласила ее на каникулы погостить. И вот она заходит и говорит: «Мама, вещи куды ложить?» У меня аж сердце зашлось – и от речи, и от обращения. Но дочь говорит – не обращай внимания, они всех мамами называют. Каникулы прошли, но Юля наотрез отказалась уезжать. Дети ее полюбили, вот и решили оставить. Самую младшенькую, Юлечку (ей скоро три годика исполнится), мама бросила, когда ей было несколько месяцев. Я тогда с ребенком в детской больнице лежала, узнала обо всем, решила забрать».
Большинство детей – «с проблемами»: кто с тяжелым недугом, кто – с задержкой психо-речевого развития. Впрочем, сейчас дела у них – и со здоровьем и с учебой – пошли на поправку. Приемная мама уверена, что, будь дети в интернате, судьба бы их сложилась плачевно. Татьяна категорически отказывается говорить о прошлом детей: «Все эти ужасы остались позади. Ребята болезненно реагируют на такие воспоминания. Сейчас у них новая жизнь, новая семья, сейчас я – их мама. Меня иногда спрашивают, кто из детей родной, кто не родной. Странный вопрос. Да, биологически они мне не родные. Но всех же через сердце пропускаешь и всех любишь. Ребенка ведь не обманешь, он тысячу раз тебя проверит. Потому что он должен быть уверен в твоей любви. Конечно, у них есть своего рода конкуренция за мамино внимание, поэтому я один раз нарисовала им сердце, разбитое на четырнадцать одинаковых осколков и объяснила: я вас всех люблю одинаково, и чтобы занять в моем сердце больше места, надо кого-то обделить. Они все отлично поняли».
Велотрек в коридоре
Огромная квартира Дорофеевых (бывший магазин) напоминает мини-детский сад улучшенной планировки. Коридор такой длинный и широкий, что на нем периодически велогонки устраивают. Несколько уютных детских: ребята живут по одному-двое «по интересам» (в зависимости от пола и возраста), над кроватками самых маленьких – балдахины: «Девочкам это нравится – они чувствуют себя маленькими принцессами». Большой зал, где семейство смотрит телевизор, по совместительству еще и танцкласс: Дорофеевы танцуют все – под руководством опытного педагога. Имеется творческая мастерская: со старшими девочками Татьяна шьет здесь наряды, а с младшими – куклы для домашнего театра. Так как все дети занимаются с приходящими преподавателями еще и английским языком с рисованием, то скоро для них за счет освободившейся комнаты оборудуют специальный класс.
Кстати, комната освободится потому, что самая старшая девочка Ольга выходит замуж. Это в семействе будет уже вторая свадьба. Одну девушку выдали замуж около года назад: «У меня уже и внук появился. Прихожу к Вале в гости: в квартире все чистенько, ребенок ухоженный, сама – умница-красавица. Думаю, эх видела бы тебя твоя мама…»
Не надо бояться
– Раз возвращалась домой, рассказывает Дорофеева, – гляжу, какие-то парни мальчишку лупят, я вступилась. Ну, думаю, сейчас и мне попадет. А один говорит: «Не троньте ее». Они меня не тронули. А на следующий день иду с полными сумками – и те же самые ребята: давайте поможем. Донесли до самого порога – я даже удивилась, оказывается, они меня знают и знают, где я живу. То есть даже хулиганы понимают, что приемная семья – это правильно. А некоторым чиновникам это не нравится, им спокойнее ребенка в интернат отдать, а не брать на себя ответственность. Поэтому в нашей области так мало приемных семей. Да и в России их немного: два года назад семьи, где воспитывают более пяти детей, пересчитали и, оказалось, что их всего 300. Многие люди вообще ничего не понимают про наши взаимоотношения с детьми. Вот Игорьку (он живет со мной уже десять лет, сегодня учится в лесотехнической академии и работает) исполнилось восемнадцать, так его чуть в армию не отправили – это при зрении «минус семь» и паховой грыже… Я пошла в военкомат, а мне говорят «Вы ему никто». – Да, формально я воспитатель и работаю по договору с государством, но для него-то я – мама.
Кстати, Татьяна, помогавшая дочери Ольге (она заканчивает в этом году юридический факультет) готовить дипломную работу на тему «Формы устройства в семью детей-сирот», вдоль и поперек изучила федеральное и местное законодательство, а также соответствующий зарубежный опыт, и теперь готовит свои предложения для воронежского законопроекта о приемных семьях. И еще пишет книгу, которая, скорее всего, сложится в пособие для «начинающих» приемных родителей: «Я знаю, что многие хотели бы взять приемных детей, но боятся. Но не надо бояться брать детей – даже больных. Любовью и заботой можно все недуги вылечить».
Прямая речь
Вера Сафонова, председатель городского комитета по социальной защите:
– Для тех, кто решил взять ребенка, институт приемной семьи выгоден с экономической точки зрения, потому что государство оплачивает содержание детей, и платит за их воспитание. К тому же у ребенка сохраняются все его льготы – ему, к примеру, будет гораздо легче поступить в вуз. К сожалению, институт приемной семьи у нас до сих пор слабо развит. В Воронеже всего пять семей, которые воспитывают и по семь, и по четырнадцать детей. Может быть, этому препятствовали некоторые ограничения в федеральном законодательстве, а также отсутствие нормативной базы на уровне области. Безусловно, дети выросшие в приемных семьях разительно отличаются от воспитанных в интернате: они умеют ухаживать за собой, они знают, как тратить деньги. Одним словом, это нормальные, подготовленные к жизни, дети. Поэтому мы будем популяризировать институт приемной семьи.