Но есть цифры. Убито 27 миллионов советских людей (из которых больше половины погибли на фронте), 452 тысячи англичан, 295 тысяч американцев.
Германия потеряла убитыми 3 250 000 солдат и офицеров, причем потери на Восточном фронте составляли почти 3 миллиона - в 10 раз больше, чем на всех остальных фронтах, но в 4 раза меньше, чем число погибших советских солдат...Таким образом, нет вопроса о том, кто именно раздавил гадину. И какой ценой...
В чем же был вклад англо-американцев?
Второй фронт, очевидно, был открыт не столько для победы над издыхающими немецкими армиями, сколько для того, чтобы не допустить единоличной победы СССР, захвата всей Европы Красной Армией. Между прочим, такое развитие событий было бы не в интересах СССР. В самом деле: представим, что вся Евразия захвачена Сталиным, "едут, едут по Парижу наши казаки". Приятно? Но чем бы обернулась эта приятность?
Вторая мировая закончилась бы... Третьей мировой. Оккупации и советизации всей Европы англо-американская коалиция не допустила бы никогда - не для того они воевали с Гитлером, чтобы на его месте оказался Сталин! Так что неизбежной становилась бы Третья мировая - первая атомная.
Поэтому высадкой в Нормандии союзники сделали великое дело: не только помогли закончить II мировую, но и не дали начаться III мировой.
Собственно, военные действия союзников во Франции были тоже довольно серьезными. Бесспорно, "грандиозная по своим масштабам морская десантная операция" (Г.К. Жуков) вошла в учебники военной истории. Но дальнейшие боевые действия на Западном фронте по накалу борьбы, конечно, не сопоставимы с войной на Восточном фронте. Не говоря уж о том, что под Арденнами немцы почти разгромили союзников, и только мощный удар Красной Армии, заставивший немцев перебросить силы на Восток, помог англо-американцам оправиться. Определенное значение имела и война в Африке, сковывавшая достаточно крупные немецкие силы (потери немцев в ноябре 1942-го под Эль-Аламейном были примерно в 10 раз меньше, чем их потери под Сталинградом). Но если войну на земле бесспорно выиграли мы, а война на море вообще не имела решающего значения, то вот войну в воздухе выиграли союзники. И в рамках тотальной войны это имело гигантское значение.
Еще раз вернемся к цифрам. 3 810 000 человек - жертвы немецкого гражданского населения. Почти все это - результат страшных англо-американских бомбардировок. Парадокс - при этом немцы относились (и тогда, и тем более после войны) к англо-американцам, "убийцам женщин и детей", куда лучше, чем к русским. Не только немецкий народ уважал эти "культурные нации" куда больше, чем "русских недочеловеков", но и гитлеровское государство, - невозможно даже сравнивать, в каких условиях находились тысячи попавших в плен "воздушных пиратов" и около 6 миллионов (!) советских военнопленных. Но как бы то ни было, можно представить, ЧТО означала для Германии, для германской промышленности, для духа населения эта воздушная война, этот беспрерывный террор с воздуха! Если бы стальная гроза над Германией не грохотала непрерывно, ночь за ночью, а потом и день за днем, то немецкое военное производство было бы, конечно же, гораздо большим. А в 1941-1942 годах даже небольшого усиления германской военной машины могло хватить, чтобы взять Москву, Ленинград, Сталинград, чтобы выиграть войну.
Наконец наши солдаты называли "вторым фронтом" американскую тушенку. Кроме тушенки по ленд-лизу СССР получил 400 000 автомобилей (при том, что собственный автомобильный парк нашей страны составлял меньше 800 000 машин) и примерно 10% всех самолетов, танков, орудий. Общая стоимость ленд-лиза составляла около $ 10 000 000 000, почти столько же, сколько стоил "план Маршалла" по восстановлению Западной Европы после войны (в современном масштабе цен это около $ 500 000 000 000).
Так можно измерить вклад СССР и США - Англии в победу над Германией, или, вернее, вклад англо-американских союзников в победу СССР.
Но еще интереснее сравнить мотивы - наши и союзников.
Мотивы СССР очевидны: на нас вероломно напали "несмотря на то, что советское правительство со всей добросовестностью выполняло все условия договора" (из выступления Молотова 22 июня), мы защищаемся, отстаивая свое право на жизнь. К 1941-му идеологические разногласия между советским и немецким тоталитаризмом не имели значения для СССР. "Не только бессмысленно, но и преступно вести войну... за "уничтожение гитлеризма", прикрываемую фальшивым флагом борьбы за демократию" (Молотов, 1939). И это были не пустые слова: вместе с Германией распилили Польшу. "Дружба народов Германии и Советского Союза, скрепленная кровью, имеет все основания быть длительной и прочной" (Сталин, 1939). Больше того, Аллилуева вспоминает, что уже после войны Сталин говорил: "Эх, с немцами мы были бы непобедимы..."
Мотивы англо-американцев были сложнее. Очевидны их геополитические и экономические противоречия с Германией, страх перед бешено растущей германской экспансией и гегемонией. Но если в 1914-м это были единственные причины схватки между английскими и германскими "империалистическими хищниками", то в 1940-1941 годах картина была иной.
Для Черчилля, который все 1930-е годы выступал неутомимым поджигателем "бессмысленной и преступной войны за уничтожение гитлеризма", флаг борьбы за демократию вовсе не был "фальшивым".
Именно борьба за свободу, против тирании и рабства, придавала ясный моральный смысл политике Черчилля, делала ее внутренне несокрушимой (в отличие от позиции европейских лидеров 1930-х годов, занятых "умиротворением агрессора"), резко отделяла войну с Гитлером от "бессмысленной бойни" 1914 года.
Гитлер этого не мог и не хотел понять. После капитуляции Франции в 1940-м он предлагал Англии почетный мир, гарантировал сохранность Британской империи. Судя по архивным документам, это был не маневр - Гитлер действительно не видел для себя смысла в покорении Англии. У него с Англией не было экзистенциальных противоречий.
Но Черчилль, который перед лицом, казалось бы, неминуемой гибели не обещал своему народу "ничего, кроме крови, забот, слез и пота", одновременно заявил, что "мы никогда не отступим", и что это "звездный час" Британии. Черчилль верил, что у Англии есть экзистенциальные противоречия с гитлеровской Германией. Геополитический торг бессмыслен: свободный мир несовместим с нацизмом. И это чувство захватило английский народ, а затем и США. Они, имея шанс на мир, сознательно выбрали войну. Да, эта война имела, конечно, утилитарные причины, но имела и причины сугубо идеологические.
Символично и то, чем закончилась война для союзников.
Сталин объявил себя генералиссимусом. Это был высший и заслуженный символ торжества великого диктатора.
В те же самые дни Черчилль проиграл парламентские выборы, премьером Англии стал Эттли. Узнав о результатах голосования, сэр Уинстон сказал: "Что ж, это и есть демократия, за это и воевали".