- Михаил Ефимович, ваша первая поездка в Минск на заседание совета министров Союзного государства по сути оказалась прорывной: были подписаны соглашения и контракты в газовой сфере, по которым долгое время Россия и Белоруссия не находили компромисса. Комментируя ход переговоров, вы заметили, что они шли напряженно. В чем это выражалось?
- То, что мы смогли подписать ряд документов, - это результат, которому предшествовали многомесячные переговоры. Но на завершающем этапе ситуация действительно была напряженная: никто не мог предсказать, сможем ли мы договориться. Эти проблемы слишком долго решались. В частности, вопрос сотрудничества в газовой сфере был вынесен на высокий политический уровень и неоднократно становился предметом обсуждения президентов наших стран. Поэтому задача правительств заключалась в том, чтобы практически реализовать договоренности, зафиксировать конкретные цифры и подписать контракт. Что мы и сделали. Компромиссы, на которые пришлось пойти, отвечают интересам и российских поставщиков, и - в долгосрочном плане - интересам потребителей.
- Каковы были первоначальные условия белорусской стороны, если говорить о цифрах?
- Рассматривались различные варианты: начинали с 50 долларов за тысячу кубов, сейчас вышли на цену 46,68. При варианте 50 долларов называлась цена транзита 1,02 доллара за тысячу кубов на 100 километров, но в итоге договорились на транзитную цену в 0,75 доллара. Принятое решение, как нам кажется, компромиссная позиция, которая устраивает и "Газпром", и белорусскую сторону.
- Но ведь Минск не хотел рассматривать иные варианты, кроме как покупку газа по внутренней российской цене?
- Мы действительно некоторое время работали по этой внутренней цене, но не были выяснены принципиальные вопросы, которые наряду с ценовой политикой на газ тоже должны были получить ответы. Рассмотрев все в комплексе и договорившись по стоимости поставки и транспортировки газа, естественно, мы разрубили узел. Теперь есть возможность продолжать переговоры по созданию совместного предприятия и определению более долгосрочных перспектив сотрудничества в газовой сфере. Вообще, если посмотреть на то, что нужно делать сегодня с позиции завтрашнего дня, открываются перспективы, которые скрыты за частоколом сиюминутных дел. Мне кажется, обеим сторонам удалось увидеть перспективу развития отношений путем глубокой интеграции и признании взаимных интересов.
- Лукашенко не сопротивлялся и "сдался без боя"?
- Я бы так не формулировал, ведь нельзя выиграть сегодня и рассчитывать, что в таком режиме можно будет продолжать работу. В нашем случае речь идет о длительном сотрудничестве с ближайшим соседом.
Здесь целый комплекс вопросов - и в рамках двусторонних отношений, и Союзного государства, и ЕврАзЭС, и Единого экономического пространства, которые нужно решать в увязке друг с другом.
- Совсем недавно Белоруссия фактически нарушила договоренности о приватизации "Белтрансгаза" по схеме 50 на 50 и продала один процент акций трудовому коллективу. Удалось ли найти новую схему работы по созданию совместного предприятия?
- Решение о продаже одного процента акций "Белтрансгаза" трудовому коллективу, думаю, в ближайшее время может быть пересмотрено. Принципиальная договоренность по схеме 50 на 50 мне кажется более значимой для принятия комплексного решения. Уверяю вас, заинтересованность в создании совместного предприятия остается достаточно высокой и в России, и в Белоруссии.
- То есть можно предположить, что один процент будет вычтен из белорусского пакета?
- Техника решения - вопрос не моей компетенции. Возможно, трудовой коллектив вернет этот процент акций своему государству, но это вопрос белорусской стороны. В любом случае мы найдем взаимоприемлемое решение.
- Подписанный газовый контракт - это некая отмашка к началу процедуры по введению единой валюты?
- Понятно, что срок 1 января 2005 года - это уже не совсем реально. Но это не значит, что введение единой валюты надо откладывать до 2008 года. На переговорах мы обсуждали план совместных действий в этом направлении, покритиковали друг друга за невыполнение некоторых его пунктов. Я бы не сказал, что, решив газовую проблему, мы получили ответы на все другие вопросы. Единая валюта среди них - важный момент, но есть еще проблемы таможенно-тарифной, налоговой, бюджетной политики. И здесь мы не должны сдавать свои позиции, потому что в значительной степени переход на единую валюту - это результирующий шаг по перечисленным направлениям. На мой взгляд, проблемы единого рубля связаны с тем, что белорусская сторона до сих пор не готова принять принципиальное решение. Мы не торопим, ведь это очень важное и ответственное решение. Но с повестки дня вопрос не снят.
- Тогда о каком реальном сроке сейчас может идти речь?
- С 1 января 2005 года уже просто по техническим причинам введение единого рубля невозможно. Сейчас можно говорить разве что о 1 января 2006 года.
- А как это увязано с принятием Конституционного Акта?
- С Конституционным Актом работа продолжается. Все то, что мы делаем сейчас, решая проблему за проблемой из числа приоритетных, создает обстановку значительно большего доверия и продвигает нас к главным результатам - единому рублю и принятию Конституционного Акта. То есть мы действительно движемся к более глубокой интеграции и созданию Союзного государства. Но в одночасье такие глобальные вопросы не решаются.
- Что будет вначале - единая валюта или Конституционный Акт?
- Мы движемся наиболее правильным курсом - параллельным. Это самый верный способ решать такие сложные комплексные вопросы. Поэтому мы не рассматриваем в увязке введение единой валюты и принятие Конституционного Акта. То и другое имеют свои временные рамки и предпосылки.
- На встрече с Владимиром Путиным в Сочи и с вами в Минске Александр Лукашенко повторял, что нехорошо политикам решать споры хозяйствующих субъектов. Вы разделяете эту точку зрения?
- Наверно, правильно, чтобы хозяйствующие субъекты сами решали подобные споры, но и правительства тоже не должны упускать из виду вопросы, которые в значительной степени определяют экономическую политику и уровень сотрудничества двух стран. Поэтому в том, что этим занимаются и президенты, и главы кабинетов министров, ничего необычного нет. Вопросы заслуживают того, чтобы ими занимались на всех уровнях. К тому же это мировая практика, когда руководители стран влияют на крупнейшие решения в сфере бизнеса. Это вполне оправдано государственными интересами.
- Вы говорили в Минске и о введении НДС. О чем договорились?
- Обсуждалась возможность перехода в кратчайшие сроки на взимание НДС по стране назначения без изъятий и в связи с этим - о прекращении обсуждений по всякому роду компенсаций. Этот вопрос предстоит еще более детально обсудить на всех уровнях. Когда будет принято принципиальное решение, правительство предпримет конкретные действия, чтобы в бюджете на очередной год все это предусмотреть.
- Ранее Минск настаивал на том, чтобы Россия компенсировала убытки от введения рубля в качестве единой валюты на территории Белоруссии.
- Действительно, Минск настаивал на том, чтобы в связи с переходом взимания НДС по стране назначения Россия компенсировала убытки, которые понесет белорусский бюджет. Мы же говорим: это вопрос достаточно сложный и, решая его, нам надо окончательно прекратить разговоры о компенсациях.
- Это правило будет действовать и в отношении введения единой валюты на территории Белоруссии, за что Минск тоже требовал компенсации?
- Нет. Это отдельный вопрос. Россия, по-моему мнению, сделала все необходимые шаги и предложила отдельные пути его решения. Очередь за белорусской стороной.
- При подготовке к введению единой валюты с 1 января 2005 года пришлось пройти долгий путь согласований. Тем не менее решение, устраивающее обе стороны, тогда удалось найти, в том числе и по эмиссионному центру. Сейчас все вернулось на круги своя: Белоруссия вновь настаивает, чтобы эмиссионный центр был не один, а три - Центробанк России, Банк Белоруссии и Межбанковский валютный совет.
- Это один из вопросов, который до сих пор так и не согласован. Он, к сожалению, не форсируется белорусской стороной. А отсутствие принципиального решения по нему препятствует достижению договоренностей.
Естественно, мы настаиваем на том, чтобы был один эмиссионный центр. Минск придерживается другой позиции. Но это как раз свидетельствует о том, что Белоруссия не готова сейчас принять решение, а поводов, чтобы его отложить, можно найти достаточно.
- Михаил Ефимович, если считать от первого вашего назначения на пост премьер-министра, то вы приближаетесь к дате, которую, как правило, принято отмечать - 100 дней. Есть ли уже у вас представление, какой будет экономическая программа кабинета министров?
- В принципе программа экономического развития страны существовала вне зависимости от того, кто занимает пост премьера. Просто степень погружения нового человека на этом месте дает адекватное представление о плюсах и минусах всего того, что сделано ранее. Естественно, появляется желание внести уточнения и ответить на вызовы, которые сегодня предъявляет правительству общество. Мы начали решать социальные проблемы, это требует более глубокого осмысления и уточнений проводимой экономической политики. Сейчас есть для этого повод - формирование новых параметров бюджета.
Скажем, проблема льгот и их перевод на денежные компенсации требует более детального обсуждения в вопросе распределения бюджетных средств. Где взять деньги и каковы гарантии того, что нововведения не ущемят интересы граждан, с одной стороны, и бизнеса, с другой? То есть необходимо создать условия, при которых увеличение расходов в социальной сфере не повлечет за собой значительный рост цен и ухудшение макроэкономических показателей.
Думаю, коллективный труд членов правительства на этом этапе завершится не только определением показателей восстановительных средств бюджета, но и более детальными уточнениями в бюджетной, налоговой, социальной политике.
- То есть задач у вас много, а справитесь?
- У нас нет вариантов. Жизнь заставляет концентрировать усилия на решении самых проблемных вопросов.
- В Послании президент поставил перед правительством новые задачи, особо выделив три блока реформ: образования, науки и здравоохранения. Как вы собираетесь выполнять их?
- Будем искать оптимальные решения, в первую очередь продиктованные жизненной необходимостью.
- Улучшить положение россиян?
- Может это громко сказано, но по существу верно. К примеру, по жилью мы уже внесли в Думу 28 законопроектов, в ближайшее время предстоит их детальное обсуждение. По здравоохранению и образованию проведем несколько серьезных совещаний с участием общественности и экспертов для того, чтобы найти реальные возможности сделать образование и здравоохранение достойными современного уровня. С другой стороны, внедрить в этих сферах и рыночные механизмы для повышения заинтересованности и адресности при использовании имеющихся возможностей. Мы понимаем, что изменения в образовании и здравоохранении - это не только решение социальных вопросов, в чем мы, конечно же, очень нуждаемся, но и использование наших конкурентных преимуществ на этом поле. Поэтому они определены в качестве первоочередных, ведь это фактически национальная программа.
- От предыдущего кабинета президент требовал больше амбициозности. А вашему правительству предлагается сверхамбициозная задача - за два года сделать рубль конвертируемым. Как вы собираетесь ее решать?
- Задача - не из простых. Будем обсуждать и уточнять, касается ли понятие конвертируемости только рублевых расчетов в рамках СНГ или оно будет распространяться и за пределами Содружества.
- В первом квартале этого года рост ВВП составил 8 процентов. Видимо, по этой причине президент счел возможным ускорить удвоение. Как вы считаете, насколько этот рост стабилен?
- Задача удвоения ВВП к 2010 году, я думаю, реальная. Во многом это количественный показатель, которого мы и будем добиваться. Что же касается стабильности роста, то я бы не стал делать прогнозы так безапелляционно. Сейчас мы рассматриваем прогноз социально-экономического развития на 2005 год и параметры бюджета-2005, в которых хотим учесть реалии сегодняшнего дня, но в то же время не занижать планку. Конечно, при этом возникает некоторое напряжение: мы понимаем, что пытаемся решать сверхзадачу. И понимаем также, что просто обязаны это делать, находя внутренние резервы экономического роста.
- Параметры бюджета-2005 уже определены?
- На ближайшем заседании правительства они будут рассмотрены.
- Бюджет-2005, видимо, будет одним из самых сложных и жестких. Как вы собираетесь преодолевать трудности?
- Я и говорю, будем изыскивать дополнительные ресурсы роста, одновременно соблюдая макроэкономические параметры, что очень важно для стабилизации и создания инвестиционной привлекательности страны.
Вот, например, вопрос повышения эффективности федеральных целевых программ. Их ведь можно планировать, но в полной мере не обеспечивать финансовыми ресурсами. Тогда не добьешься результата: деньги вроде бы выделены, но работу довести до конца невозможно. Поэтому сейчас минфин и минэкономразвития ищут оптимальные варианты, чтобы минимизировать государственные расходы с перераспределением их в сторону важнейших федеральных целевых программ. Будет полное финансирование - будет и результат.
- Подводя итог первых ста дней, как вы считаете, премьер - техническая или политическая фигура?
- Во-первых, сто дней не столь большой срок. Во-вторых, я бы не противопоставлял эти два определения: техническая или политическая. Любая экономическая работа на таком уровне все равно предусматривает соединение политики и экономики.
Политику страны определяет президент, а правительство эту политику проводит в жизнь. И несет за свою работу полную ответственность. Чтобы решить поставленные задачи, необходимо быть профессионалом и эффективным администратором.
- Похоже, работу вы уже организовали. По вашему мнению, административная реформа закончена?
- Административная реформа - это долгоиграющая тема. Определившись с исполнительной властью на федеральном уровне, нам предстоит решать вопросы в регионах. Причем, еще не приступая плотно к органам исполнительной власти в регионах, надо определиться с территориальными органами федеральных министерств и ведомств, которые, к сожалению, раздуты, зачастую неэффективны и дублируют работу местной власти.
Задача поставлена, и мы приступаем к ее выполнению. Завершается работа по преобразованию структуры министерств, агентств, служб, ключевые кадры назначены, но мы еще не завершили формирование схемы взаимодействия между ними.
- Вы не раз повторяли, что министры будут нести личную ответственность за проваленные реформы. Это будет личная ответственность каждого министра или все же коллективная?
- Министры будут нести ответственность в рамках своей компетенции. И они это понимают.
- Чиновников в обществе принято критиковать. За что бы вы похвалили чиновников своего кабинета?
- Сегодня, наверное, рано нас за что-то хвалить. Но я приветствую заинтересованность в работе, желание разобраться, вникнуть в детали тех проблем, которые стоят перед правительством. Такая ответственная, заинтересованная, профессиональная работа руководителей мной приветствуется. Мы пытаемся организовать работу в открытом режиме, здесь уже никому не удается скрыть свои пробелы и недостатки. Министры их чувствуют и пытаются устранить. Это внушает и уважение к моим коллегам, и уверенность, что с таким коллективом управленцев можно добиться заметных успехов.