Сподвигла нас на постижение этой нелегкой науки заурядная нужда. Зарплату долго не платили, а у всех семьи, дети... Вот и возникла шальная мысль поправить свое материальное положение. А заодно и проверить, правда ли, что золото есть даже в Подмосковье.
Надо сказать, что слухи о местном золоте ходили издавна. По преданиям старины глубокой, в Московии добывали аж 300 пудов золота ежегодно. Из него и монеты чеканили, и торговали им с соседями...
Золото мыли и в самой Москве, в Сокольниках, и в соседнем со столицей поселке Икша. Речушка под Икшей, кстати, и сейчас радует геологов и местных жителей "сувенирами" в виде мелких золотых крупиц. А молва о "золотом ручье" в этих местах жива до сих пор.
Нелегкий путь золотодобытчика
Наш проводник предложил на выбор речку Волгушу или Сестру. По непонятным даже нам самим причинам была выбрана последняя. Место определили по карте по принципу: чем более дикое, тем лучше. Выбрали - отправились. Машина привезла нас к опушке леса, высадились, переобулись, пошли в глубь леса и через бесчисленные болота... По карте всего каких-то пять километров - и река. Мы шли четыре часа. Ближе к финишу ко всем прелестям турброска по болотам природа порадовала нас хорошим проливным дождем.
И вот вдалеке - она, наша заветная цель, за последний час пути ставшая такой желанной, река Сестра. Выбрали место для ночевки. Николай Михайлович заметно повеселел - в речке обнаружились перекаты и валуны. Добрый признак для золотоискателя. Но все равно взгляд не сильно восторженный:
- Русло даже ниже 150-й горизонтали, если судить по карте. Уже на 145-й ничего нет, все золотоносные отложения скрыты в низине под озерными, болотными осадками, куда русло реки еще, вероятно, не добралось, а тут...
Ладно, дожить бы до утра, там посмотрим. Палатки стоят, костер горит, шашлык поджаривается. Дождь закончился, мокрые вещи сушатся. А тут еще радуга вполнеба раскинулась. За ней вторая в зенит полезла. Жизнь, однако, налаживается.
Липовое орудие
Технология непромышленной добычи россыпного благородного металла - а именно к этому классу относится подмосковное золото - на первый взгляд очень проста. Берешь лопату и лоток. Идешь на берег ближайшей реки. Нагружаешь лопатой породу в лоток, промываешь ее. И ссыпаешь золото в карман. Однако уже на второй взгляд ты начинаешь обнаруживать в этой простейшей технологической цепочке труднопреодолимые звенья. Во-первых, поиск места, где копать. Опытный золотодобытчик руководствуется при выборе места раскопок не только знаниями, но и чутьем. А чутье - трудно формализуемая и плохо поддающаяся объяснению вещь. Во-вторых, подбор подходящего инвентаря. Главный кормилец старателя - лоток. Испокон веков этот нехитрый прибор - по сути плоское корытце в форме объемного ромба, распиленного по длинной диагонали, с выдолбленной сердцевиной - изготовляли из цельного куска дерева.
- Много раз пытались найти дереву замену, да не вышло ничего, - говорит наш научный консультант. - Лоток должен плавать, а поверхность его должна быть шероховатой, чтобы частицы породы не соскальзывали. Пытались и фибергласовые лотки делать, и из других материалов. Но лучше дерева ничего не придумали.
Лучшая порода, подходящая для изготовления хорошего лотка, - липа. Неплохо идет и кедр. У нашего ученого именно кедровый лоток.
"Я, как вы приказали, пробы принес. Вы с товарищем Чинковым в палатке были. А этот, который с ним, быстро так пробы у меня взял, все просмотрел, глазами туда-сюда, и говорит мне, будто иллюзионистом работает: "Лоток крашеный зря используешь. Он пробу держит хужей. Когда доводишь, углом не надо сливать, по плоскости и кружить". А я точно, углом сливаю, так мне нравится. И лоток у меня крашеный. Потом этот иллюзионист сквозь меня посмотрел и говорит: "Золетинок-то нет, а чудится мне, должны быть золетинки в этих грунтах".
Олег Куваев, "Территория".
Кстати, еще в первый день, разговаривая у костра, мы выяснили, что наш проводник - Николай Михайлович - не понаслышке знаком с геологами Чукотки, где работали прототипы героев Олега Куваева. В частности, вместе с ним трудится сын легендарного первооткрывателя золоторудных месторождений Николая Ильича Чемоданова, который в романе стал Чинковым. После этого перечитывать "Территорию" стало как-то по-особому интересно.
Клинская лихорадка
Скорый перекус, вытряс вещей из палаток и раскладка их на солнцепеке для просушки, быстрые сборы - и вот мы по колено в воде с лотком и лопатой выбираем место для наших раскопок. "Камни ладно, главное - поменьше глины накладывать, - учит нас Николай Михайлович. - Видите, какой слой песка и камней тонкий? Дальше глина. Вряд ли что получится, но попробуем".
Легкими движениями он раскачивает лоток в потоке воды - течение быстрое. Песчано-глинистая масса живет в лотке самостоятельной жизнью, двигается, перекатывается, выплескивается... Уж слишком много выплескивается. Как бы искомое золото не смыть ненароком.
- Если золото есть, оно осядет, тяжелая фракция на дне будет, - выбрасывая за борт большие камни, успокаивает нас Иванов.
Процесс утончается, уже вода с лишними примесями - размытой глиной и песком - сливается осторожнее, на дне остается тонкий слой шлиха - так на профессиональном языке геологов называют мелкие осколки тяжелых минералов, почти песок.
- А вот это гранаты. - Несколько маленьких камушков или крупных песчинок кроваво-красного цвета извлекаются из лотка буквально на кончике пальца.
...Солнце играет в лотке, вода зачерпывается ладонями и тонкой струйкой по пальцу внутрь, промывает дорожку... Вот оно! На дне поблескивает крупинка.
- Есть! - наш громогласный вопль.
- Надо же, с первого лотка! - удивляется геолог. - И достаточно крупная... Да их там две!
- Три! - хором кричим мы.
Единственная женщина в нашей экспедиции Оксана, секунду назад стоявшая на берегу, не в силах сдержать радости, тут же залазит в воду на всю высоту своих коротких сапог. Только теперь понимаешь, что такое золотая лихорадка. Когда в лотке эти три крупинки, которые и в лупу сложно рассмотреть, зато глаза уже сверкают золотым блеском, уже желание одно: мыть, мыть и мыть. И больше, больше, больше. Шлих смывается в специальный мешочек.
"Никто здешнего золота не видел в глаза. Если бы это был любой другой минерал, о нем бы просто забыли. Но золото обладает... свойством. Теряют голову даже опытные инженеры, как Михаил Аркадьевич Катинский. Мы с ним поссорились из-за докладной записки. Мальчишество. Здешние знаки можно намыть в Белоруссии, на Кавказе, даже в Подмосковье".
Олег Куваев, "Территория".
- Ну что? Кто будет копать следующим?
За дело взялся Александр Зеленков, кстати, по образованию геолог. И снова процесс копания, накладки грунта в лоток, попытки его промыть.
- Ты не так лоток держишь. Возьми по бокам, легче будет, - советует Николай Михайлович. - Опусти в воду, она сама мыть будет... Надо, чтобы шлих двигался... Заставь его двигаться... Руками перемешай... Камень выкини... Энергичней... М-да. Налицо потеря квалификации. Э-э-э-э, куда?!
Оказывается, вместе с ненужными камнями из лотка выброшена ценная вещь - "чертов палец". Так обычно называют окаменевшие раковины ископаемых моллюсков белемнитов. К счастью, наметанный глаз нашего научного консультанта выхватывает "дохлость" из массы ненужных камней, и счастливо спасенный моллюск преподносится единственной даме в нашей экспедиции в качестве талисмана. Руки устают от непривычной работы, мерзнут в холодной воде до онемения, спина затекает. И комары.
Вернемся к лотку. Фраза в пространство: "Тяжело так его двигать в воде".
- Нет, - отвечает Николай Михайлович, - просто надо уметь. Вода сама помогает и моет.
Умением мы явно не отличались. А посему самую тонкую часть процесса на себя не брали. Снова в лотке тонкий слой шлиха, снова вода тоненькой струйкой по нему, и снова ожидание. Есть? Нет? Смотришь на старателя с замиранием, как на канатоходца...
- Вот, видите?
Да! Да, видим. Блестит, маленькая. Снова сливаем шлих в мешок и меняем место раскопок. Всего мы опробовали пять мест. Больше гравийно-песчаных выходов нами не было обнаружено. Кстати, наиболее результативной оказалась самая последняя точка. Здесь вода уже обнажила часть дна. Спокойно копали на берегу и шли в речку мыть. Ни одного лотка мимо. Шлих по сравнению с другими точками был богат золотом. А также гранатами (имеются в виду минералы) и охотничьей дробью. Итогом нашего старательства становится 100-граммовый мешочек, наполовину забитый шлихом. Или, говоря непрофессиональным языком, песком.
"Камералка" нас рассудит
Венцом полевых работ - а именно так называются вылазки геологов на природу с целью набрать полные рюкзаки образцов - всегда была, есть и будет "камералка". Работы, во время которых в специальных лабораториях института отделяются полезные ископаемые от пустой породы.
Песок с берегов Сестры в Москве был бережно пересыпан в маленькую полусферическую чашечку, которая в свою очередь была помещена в объемный пластиковый сосуд. После чего наш научный консультант стал аккуратно, но решительно выдувать бесполезную породу из чашечки в сосуд. В чашечке остались самые тяжелые частицы породы, в числе которых, по уверениям Иванова, было и искомое золото. Эти частицы он аккуратно ссыпал на белый лист бумаги. Так как весь добытый нами шлих в чашечку сразу не влез, процедуру пришлось повторить несколько раз. В итоге на бумажном листе образовалась небольшая горка черного крупного песка.
- И что нам с этим делать? - задается вопросом Николай Михайлович. - А! Заметьте, лень - двигатель прогресса.
С этими словами он достает из ящика стола магнит, засовывает его в полиэтиленовый пакет и начинает проделывать пассы над этой горкой.
- Здесь кроме золота железистые кварциты лежат, да и в гранатах много железа, - приговаривает наш геолог. - Все примеси на магнит налипнут, а золото и немагнитные минералы останутся.
После нескольких подобных пассов на листочке бумаги от былой горки остается лишь с трудом различимая невооруженным глазом щепотка. Дальше начинается самая тонкая часть операции - микроскопическая сортировка материала. Наша шепотка пересыпается на матово-зеленое предметное стекло, которое помещают "под дуло" микроскопа. Затем, взяв специально привезенную из Средней Азии иглу дикобраза, Иванов, приникнув к окулярам, начинает отделять "злаки от плевел". Результатом этой сортировки он через несколько минут дает полюбоваться участникам экспедиции. Через микроскоп результаты нашего старательства выглядят более чем внушительно: гладкие, окатанные рекой булыжники, радующие своей увесистостью. Для невооруженного взгляда это пыль пылью. В общем, "а в попугаях я все-таки длиннее".
- Всего сорок два знака имеем, - приговаривает Иванов. - Один знак - миллиметр, пять - примерно по полмиллиметра... Остальные - еще меньше. Надо глянуть по таблицам, сколько наша добыча весит.
Для непосвященных: знак - в данном случае отдельная крупица золота. Наша добыча согласно этим самым таблицам потянула на пять миллиграммов. Несложные подсчеты показывают, что содержание золота вполне соответствует среднему для Среднерусской равнины значению от 20 до 60 млг на кубометр.
итого
Экспедиция завершена. Добыто 5 миллиграммов золота, гранатов несчитано, но и ценности особой они не представляют. Золото, намытое нами, по скромным подсчетам, "тянет" примерно на 40 копеек. Понятно, что таким способом "озолотиться" не удастся. Во-первых, потому, что за день каторжной работы по колено в холодной воде можно намыть не более 1 грамма этого благородного металла. Это 200 лотков. А во-вторых, эти 200 лотков и взять-то неоткуда, если не использовать высокопроизводительную тяжелую землеройную технику. Но самое главное - даже добыв этот "эквивалент труда", можно легко оказаться в "местах не столь отдаленных": соответствующую статью в УК РФ никто не отменял.
Одна радость: 5 миллиграммов в качестве сувенира душу греют...