Дело в том, что в городе на Неве около тысячи зданий и архитектурных комплексов, имеющих федеральный статус (приводящаяся часто цифра 3,5 тысячи - это все объекты с учетом статуй, оград, флигелей и тому подобного). 700 из них имеют уже владельцев в лице федеральных министерств и ведомств, которые и отвечают за их содержание и реставрацию и никому отдавать эти дворцы не собираются. Среди оставшихся трехсот есть здания, находящиеся сейчас в аренде или управлении компаний и общественных организаций, которые их содержат в полном порядке (в качестве примера Вячеслав Юферев привел Юсуповский дворец). Так что нет никакого резона у них здания отнимать. Поэтому в любом случае ни о какой повальной приватизации памятников архитектуры и речи быть не может.
Тема продажи дворцов в частные руки уже два месяца будоражит петербургскую (и не только петербургскую) общественность. Как показывают проведенные социологами опросы, только 30 процентов горожан готовы согласиться с тем, что памятники культуры должны получить частных хозяев. Около половины высказываются за сохранение государственной собственности на объекты культурного наследия. Остальные сомневаются.
"Продавать дворцы надо. Государство не справится с их содержанием, а тем более восстановлением", - как заклинание повторяли во время "круглого стола" все его участники (а во дворце Кочубея, являющемся, кстати, тоже памятником, собрались директора крупнейших музеев, архитекторы, представители государственных органов, имеющих касательство к данной проблеме, и предпринимателей, уже занимающихся реставрацией находящихся в их ведении объектов). Но вот что любопытно. На простой, кажется, вопрос, сколько нужно государству денег, чтобы самому содержать все это наследие веков, ответа никто дать не смог. В разговоре с корреспондентом "Российской газеты" и Вячеслав Юферев, и председатель комитета по государственному контролю, использованию и охране памятников правительства Санкт-Петербурга Вера Дементьева признали: никому до сих пор не приходило на ум эту сумму считать. Все равно содержание и охрана памятников финансировались по остаточному принципу. То есть, по сути, деньги давали на латание дыр.
Были, конечно, и исключения. Директор Государственного музея-заповедника "Петергоф" Вадим Знаменов признает, что ему федеральный бюджет финансировал все расходы, "которые удалось обосновать". Но это Петергоф. Да и то денег, выделяемых государством, не хватало на все восстановительные работы. К примеру, Фермерский дворец восстанавливали за бюджетные деньги, а оснащают за средства, заработанные самим музейным комплексом. В Царском Селе не хватило бюджетных денег на восстановление Янтарной комнаты и пришлось искать иностранных спонсоров. Что уж говорить о менее известных объектах! Вот и не считал никто полный объем затрат. Тем более в реставрации (и это подтверждают все реставраторы, с которыми автору приходилось разговаривать) расходы заранее, до того, как начались работы, просчитать невозможно.
Откуда же тогда уверенность, что дворцы на государственные средства содержать нельзя? Тем более что есть примеры вполне успешно функционирующих государственных музеев. Тот же Петергоф, Царское Село, Эрмитаж, Русский музей. Скажете, это отдельные жемчужины, в которые люди валом валят. Но в том же самом Петергофе в рамках одного музея-заповедника работает 15 музеев. Есть среди них и небольшие. Однако туда люди идут. Именно "полную музеификацию" всего ГМЗ "Петергоф" его директор считает залогом его финансовой состоятельности. Причем что интересно: председатель КУГИ Санкт-Петербурга Игорь Метельский привел пример одного муниципального по статусу музея-квартиры Ленина, который вполне себя окупает. А представитель одной из частных компаний, взявшейся поднимать музей-шалаш в Разливе, рассказал, что они разрабатывают план создания там целого комплекса музеев, которые тоже должны, по всем расчетам, быть делом не убыточным.
То есть, похоже, дело не столько в отсутствии денег, сколько в умении или неумении наладить работу так, чтобы исторический или культурный памятник приносил доход. Есть ведь и другие способы привлечения частных денег в культуру. То же меценатство.
- Мы, представители культурной интеллигенции, уже несколько лет как в стену бьемся, пытаясь убедить власти на федеральном уровне, что необходимо принять закон о меценатстве, который предоставлял бы налоговые льготы людям, вкладывающим деньги в культуру. Нас не слышат! - возмущается директор ГМЗ "Царское Село" Иван Саутов. - В итоге за все время реставрации Царского Села лишь один отечественный предприниматель вложил в эту работу значительные средства. В основном приходится искать иностранных спонсоров. Им-то у них на родине деньги, вложенные даже в российскую культуру, налогом не облагают.
А если все же отдать памятники в частные руки? Какие при этом возникнут проблемы, кроме того, что такая процедура, как уже неоднократно писалось, невозможна до принятия закона о разграничении собственности? Кстати, Игорь Метельский считает, что как раз этой-то преграды и нет. И ссылается при этом на то, что такое разграничение было выполнено еще в 1992 году постановлением Верховного Совета РФ. Свою правоту председатель петербургского КУГИ обещает доказать посредством судов, которые, по его словам, сейчас проходят по двум искам частных компаний, которым отказали в предоставлении прав собственности на объекты недвижимости, ссылаясь как раз на отсутствие разграничений.
Так что, вполне возможно, продавать дворцы в частную собственность можно и сейчас. Как это было можно делать до появления закона об объектах культурного наследия. Но хорошо ли это будет?
- Вполне возможно, что в частные дворцы инспекторам ГИОПа будет входить труднее, - признает Вера Дементьева. - Мы уже сталкивались с такими трудностями, когда речь шла об арендаторах.
Понятно, что арендаторы так же, как и собственники, бывают и добросовестные, и нет. Игорь Метельский уверяет: с недобросовестными можно справиться законным путем, отобрав у них собственность за нарушение обременений, наложенных при продаже (охранного обязательства). Однако он не сумел привести из практики ни одного примера такой "национализации", хотя и вынужден был признать, что есть в городе недобросовестные собственники, получившие в середине девяностых здания в собственность и запустившие их почище государственных контор, занимавших те же помещения до приватизации. Председатель КУГИ ссылается при этом на то, что договоры с такими "хозяевами" заключались до принятия закона об объектах культурного наследия, а значит, не были как следует обременены обязательствами со стороны новых владельцев. Теперь-де все будет лучше. Ведь могут же там, за границей, отбирать памятники культуры у нерадивых собственников. Почему бы и нам так не делать?
Однако вот что замечательно: на "круглом столе" участникам раздавали письменные комментарии директора одной из частных компаний, взявшей недавно в аренду (еще не в собственность) памятник архитектуры. Так вот, директор этот пишет: "Надо искать компромисс между интересами современного бизнеса и требованиями сохранения архитектурного наследия. Все согласования и переговоры занимают слишком много времени. Приходится зачастую действовать на свой страх и риск". Это при аренде. А насколько будут считаться с КГИОПом собственники?
Но в конечном счете главное все же не это. Как справедливо отметил директор Государственного Эрмитажа Михаил Пиотровский, "прежде всего нужно понять, что мы хотим от своих памятников, как собираемся их использовать, а потом уже решать, кто это должен делать. По-моему, ни у государства, ни у культурной общественности (включая меня) четкого представления об этом до сих пор нет".