Не теряя ни минуты, за новорожденного пациента взялся профессор Дмитрий Морозов. Первая операция! Ведь ребенку не исполнилось и суток. Затем вторая, третья - с каждым разом шансы на жизнь возрастали... Спустя два года маленький Владик с мамой стали своими людьми для Дмитрия Анатольевича. А сам хирург удостоен национальной премии "Призвание" в номинации "За проведение уникальной операции, спасшей жизнь человека".
- Дмитрий Анатольевич, к вам Владик попал через несколько часов после рождения. Почему с ним произошло такое несчастье: виноваты акушеры?
- Нет, неприятности произошли гораздо раньше. Если говорить без излишней детализации, то вначале, когда ребенок был еще в утробе матери, каким-то образом травмировался сосуд, который питал участок брюшной стенки. И он, оставшийся без притока крови, просто омертвел и отвалился. Поэтому некоторые внутренние органы лишились прикрывавшего их мышечного "корсета" и оказались снаружи...
- Уникальность ситуации именно в этом?
- Не совсем. Ведь у малыша оказались еще две серьезные патологии. На отрезке примерно в десять сантиметров отсутствовал кишечник. Из омертвевшей его части продукты распада внутриутробной пищи попадали в околоплодные воды, отравляя организм и матери, и плода. Подобное сочетание врожденных аномалий - очень редкое, здесь нет стандартных решений и операций, вот почему многое приходилось придумывать на ходу.
- Из чего вы исходили, принимая решение оперировать? На что рассчитывали?
- Поскольку речь шла об аномалии, которую можно в принципе исправить хирургически, а не о генетических изменениях или хромосомных нарушениях, мы давным-давно решили для себя: таких малышей надо спасать.
- Как проходила операция?
- К счастью, в свое время мы изучали методику временного протезирования брюшной стенки в санкт-петербургской клинике детской хирургии у Владимира Гиреевича Баирова. Мы сделали своего рода резиновый чехол из обычной хирургической перчатки, наложив его сверху на открытый кишечник и пришив к краям отверстия. А потом сокращали размеры резины, "заставляя" брюшную полость оживать. Тем временем уменьшался в размерах кишечник, обросший за время свободного существования "панцирем" из фибриновой оболочки. В конце концов нам удалось упрятать его внутрь брюшной полости и зашить отверстие. Одновременно восстанавливали и функции кишечника.
- Со времени операции прошло два года. Как себя чувствует малыш?
- Неплохо. У Владика есть некоторые проблемы с пищеводом, обусловленные дисбактериозом - после перенесенного им массированного лечения трудно ожидать иного. Но во всем остальном мальчик развивается нормально.
- Я слышал, что его фотография стоит в вашем кабинете?
- Да, на этом снимке он вместе с мамой. Мы с ней регулярно созваниваемся, они приходят в клинику. И вообще мы подружились.
- Встречались ли подобные случаи в практике мировой медицины?
- За рубежом, в тех или иных вариациях, такие операции делают тоже. Только на решающем этапе вместо резиновых перчаток там используют специальные силастиковые чехлы. Может быть, когда-то они появятся и у нас, а пока выручает русская смекалка. Вместе с тем последовательность операций, которой мы придерживались, строго индивидуальна. Тут как в творчестве: нет однозначных рекомендаций, думать и принимать решения приходится самому - по обстановке. Почти сразу вслед за Владиком мы оперировали еще двоих новорожденных - такой вот был сезон. Одного спасти не удалось...
- Ваша операция признана уникальной. Но ведь это удача не одного только хирурга?
- Безусловно. Сам факт выздоровления подобных пациентов словно лакмусовая бумажка проявляет уровень профессионализма большого коллектива. Если нет четкой системы организации хирургической помощи, то ничего не выйдет. Представьте себе: на протяжении месяца такой больной не способен питаться нормальной пищей, все ему надо вводить внутривенно. А это очень сложно - целый месяц держать открытым доступ в вену, она может воспалиться, вызвать тромбофлебиты и прочие осложнения. Плюс к тому ребенка надо содержать при одной и той же температуре и влажности. Словом, есть множество проблем, в том числе и технических, без решения которых нельзя рассчитывать на успех.
- Возможны ли такие операции в обычных, а не клинических больницах?
- Вынужден огорчить - однозначно нет.
- Какие еще нестандартные ситуации случались в вашей практике?
- Мы оперируем примерно триста новорожденных в год, из них 50-60 имеют множественные пороки развития, несовместимые с жизнью. Часть этих детей рождается с весьма непростыми болезнями, порой нигде не описанными. И количество врожденных пороков развития год от года, увы, возрастает. На мой взгляд, это связано с ухудшением общей экологической ситуации.
- Вам всего 33 года, но вы уже профессор, заведующий кафедрой, а теперь и лауреат всероссийской премии "Призвание". Когда все успели?
- В клинику детской хирургии я пришел уже на первом курсе - медбратом, точно зная, кем хочу стать. Работал в отделении травматологии, потом - реанимации, дежурил в клинике, занимался в студенческом научном кружке. Саратовский медицинский университет окончил с отличием, выступал во время учебы с докладами на всероссийских студенческих конференциях. Затем ординатура и аспирантура... Докторскую диссертацию защитил четыре года назад в Российском государственном медицинском университете в Москве, она была посвящена лечебно-диагностической тактике терапии рака щитовидной железы у детей. В семье у меня два сына-близнеца, в этом году перешли во второй класс.
- Тогда позвольте вопрос и как медику, и как отцу: что думаете о начавшейся реформе здравоохранения? В частности, о намерении отдать педиатрию на откуп семейной медицине?
- Я считаю, что педиатрия - как лечебная и образовательная структура, как своеобразная философия - это огромное достижение нашей страны. Да, она достаточно дорогая, из-за чего ее и нет в большинстве стран мира. Но она чрезвычайно эффективна. Именно поэтому планы по "упразднению" педиатрии считаю трагической ошибкой. Нельзя экономить на здоровье детей, тем более с нашей-то демографией. Ведь посмотрите - за рубежом уже вовсю используют наш опыт.
- По мнению Союза педиатров России, только десять процентов выпускников школ можно считать здоровыми, в то время как по данным недавней Всероссийской диспансеризации здоровых насчитывается в три раза больше. Что думаете на этот счет вы?
- У меня больше оснований доверять Союзу педиатров. Мы на практике видим: "болячек" у наших малышей много, в том числе и таких, которые требуют квалифицированной медицинской помощи, а то и оперативного вмешательства. И потому, на мой взгляд, нельзя безоглядно экспериментировать в этой весьма чувствительной области здравоохранения.