– Андрей Николаевич, когда в прошлом году стало известно о расформировании налоговой полиции, иные недобросовестные налогоплательщики до того обрадовались, что приходили к офису и выкрикивали ругательства в адрес этого ведомства. Мол, свобода наступила…
– Их радость была преждевременной: недобросовестные налогоплательщики не стали жить спокойнее. В этом году мы выявили 70 налоговых преступлений. Значительную часть уголовных дел – 16 – возбудили в отношении тех фирм, которые мошенничали с НДС. Дело в том, что, согласно законодательству, возмещение НДС положено, во-первых, предприятиям-экспортерам: с лже-экспортом у нас одно время были проблемы. Но с этим видом налогового мошенничества мы довольно успешно боролись: в конце концов, не так сложно узнать, проходил груз через таможню или нет. Так что сейчас мошенники переквалифицировались на работу с так называемым внутренним НДС. Бюджетные деньги в сумме налога государство возвращает тем предприятиям и за те операции, которые соответствуют определенным критериям. В основном афера по возмещению этого налога проводится через фирмы-однодневки: организация представляет пакет, вроде бы, подлинных документов к возмещению НДС, а начинаешь проверять, и оказывается, что фирм таких нет. Таким образом, нам удалось предотвратить хищение из бюджета 180 миллионов рублей. В ближайшее время дела будут направлены в суд.
– И какое наказание предусмотрено за это преступление?
– От двух до десяти лет лишения свободы. Еще одна группа дел – "автомобильные": фирмы-дилеры, торгующие транспортом, пользуясь разными способами, не платили налог с продаж (который отменен с января этого года). Есть дело по акцизам на бензин: одна из фирм из бензина с низким октановым числом делала горючее более высокого качества. Само себе такое повышение октанового числа не является нарушением, но создание нового качества считается уже производством, которое соответственно облагается акцизом. Таким образом, фирма не заплатила около 9 миллионов рублей налогов.
– А какое из дел является самым крупным в финансовом выражении?
– Дело в отношении муниципального предприятия "Воронежводоканал" (ст. 196, "преднамеренное банкротство"), где "зависло" 488 миллионов рублей. Руководители "Водоканала" создали новое предприятие, и все активы передали туда, т.е. бросили старый "Водоканал" со всеми долгами и без производственных мощностей, тем самым лишив его возможности погасить долги – в том числе и перед государством.
– На координационном совещании правоохранительных органов было решено особое внимание обратить на преднамеренные банкротства сельхозпредприятий, в районах области это носит массовый характер?
– Да, в сельском хозяйстве преднамеренное банкротство активно используется: и сейчас, и в прошлом году во время реорганизации налоговой полиции. Имущество уводят в другое предприятие, а старое так и бросают с долгами. Оправдываются тем, что нет денег. Хотя мы руководителям хозяйств всегда говорим: плохой или хороший закон – его нужно соблюдать. Если вы не можете работать в условиях этого законодательного поля, то почему государство должно вас содержать? Ведь неуплаченные налоги – это своего рода беспроцентный кредит, и в этой ситуации страдает вся бюджетная сфера. Поэтому вариант должен быть один: сначала – зарплата коллективу и расчеты с бюджетом, все остальное – после. Потому что некоторые руководители хозяйств покупают не только ГСМ, но и служебные автомобили, или проводят коммерческие сделки, которые не имеют никакого отношения к производству.
– Раньше налоговой полиции и судам постоянно ставили в вину то, что за налоговые преступления никого не сажают. А сегодня есть подобного рода прецеденты?
– Те дела, которые мы возбудили в начале своей работы (т.е. год назад), были в этом смысле перспективны, но в связи с тем, что изменился (стал более лояльным) Уголовный кодекс и повысилась планка, начиная с которой уход от налогов стал считаться преступлением, часть дел мы вынуждены были прекратить. Некоторые дела были прекращены в связи с раскаянием подследственного и возмещением им ущерба. А вот новые дела, которые мы возбуждали уже после изменения кодекса, еще в суд не переданы. Так что, возможно, прецедент вынесения наказания вплоть до лишения свободы появится уже в этом году.
– Понятно, что налоговые преступления будут всегда, но – по субъективным ощущениям – за последнее время их стало больше или меньше?
– Они стали более изощренными. Дело в том, что налоговые преступления трудно и раскрывать и совершать. В последнем случае надо выискивать "лазейки" в постоянно меняющемся законодательстве. Но точно могу сказать, что есть некая обнадеживающая закономерность: чем больше фирма, чем она известней, тем честнее она пытается работать. Поскольку, если мы начнем проверять ее, ее партнеров и поставщиков, то уже один этот факт скажется на имидже: налоговое сознание людей все-таки меняется в лучшую сторону, и они не желают связываться с фирмами, у которых запятнана репутация.
– Насколько успешно работает ваш "телефон доверия"?
– Работает, но люди в основном делятся "вопиющей" информацией на уровне своего обыденного понимания: вот такой-то коттедж построил, а откуда у него деньги?.. Звонят все: недоброжелатели, конкуренты, просто недовольные жизнью. Мы ко всем звонкам относимся очень и очень осторожно, потому что не знаем их "природу". Прежде мы должны убедиться, что для проверки той или иной фирмы имеются серьезные основания. Но в любом случае всю информацию, поступающую от граждан, мы берем на заметку.