- У вашего батальона начинается новый "полевой сезон". Много работы предстоит?
- По плану мы должны обследовать 31 объект во всех областях республики. Кроме того, рекогносцировочными группами будет изучено еще 56 мест возможных захоронений. Кстати, эти группы появились у нас совсем недавно, и эффективность поиска резко возросла. Они ведут своеобразную "разведку": работают в архивах, опрашивают местных жителей, краеведов, ведут раскопки на местах для подтверждения полученной информации. После этого к работе приступают поисковые взводы. Таким образом в прошлом году мы смогли поднять останки более тысячи погибших в годы Великой Отечественной, обнаружили и обозначили границы массовых захоронений в Слуцке и Мозыре. Всего же за время существования батальона нашими поисковиками найдены останки свыше десяти тысяч человек.
В нынешнем году в числе объектов поиска - концлагерь в Борисове, где, по архивным данным, были уничтожены более двадцати тысяч узников. С помощью местных жителей в Витебской области, на границе Чашникского и Лепельского районов, мы нашли групповое захоронение партизан. Пока удалось поднять останки семерых. Затрудняет поиски высокий уровень грунтовых вод.
- Много имен удается вернуть из небытия?
- За всю историю батальона по результатам раскопок - 176. В прошлом году установили фамилии 16 погибших. Поклониться останкам героев приезжали их родственники из России. Уже в этом году найдены четыре солдатских медальона, которые находятся на экспертизе в Научно-исследовательском институте криминалистики. По еще одному, хорошо сохранившемуся медальону, найденному у деревни Кадино Могилевского района, мы узнали фамилию его владельца - красноармеец Овчинец, уроженец Алтайского края... Фамилии некоторых воинов выясняем по найденным при них орденам и медалям. Так, медаль "За отвагу" прояснила в прошлом году судьбу бойца 65-го армейского корпуса Андрея Филипповича Баярина. Корпус под командованием генерала Батова форсировал Днепр в Лоевском районе. Там и сложил голову солдат. Его останки обнаружил у подмытого водой берега рыбак.
- Кроме наград и боеприпасов, какие еще находки попадались при раскопках?
- Их очень много. Например, в прошлом году нашли винтовку Мосина. Кстати, найденные оружие и боеприпасы мы передаем в органы МВД. Все остальные находки - через военкоматы в белорусские музеи. Создали собственный музей и в своем батальоне. Здесь есть солдатские медальоны, каски, немецкие фауст-патроны, пулемет "Максим", мундштуки, пуговицы. Среди любопытных находок - немецкий агитационный снаряд с сохранившимися листовками. На них - портрет Сталина и призыв прекращать войну. В прошлом году в Бресте и Вилейском районе нашли два Георгиевских креста, которые передали в местные краеведческие музеи. К слову, в том же Вилейском районе были обнаружены останки казаков, воевавших в Первую мировую. Что интересно: качество военного обмундирования тогда было таково, что спустя почти столетие от подошв сапог нельзя оторвать каблуки! А вот от красноармейской обуви времен Великой Отечественной только подошвы и остаются...
- Есть в вашей работе свои тонкости, помогающие поиску?
- Серьезное подспорье - военные карты тех лет. Мы ими пользуемся. Что касается тонкостей, то они также имеются. Например, если натыкаемся на красный телефонный кабель, нам сразу ясно, что траншея немецкая...
- Как вы считаете, много техники фронтовых лет еще лежит в озерах, реках и болотах Беларуси?
- Немало. В ближайшее время нашей рекогносцировочной группе предстоит обследовать один такой объект. Это самолет, сбитый в самом начале войны. По словам местных жителей, он лежит в болоте вместе с экипажем. Недавно в Витебской области мы нашли фрагменты пушки образца 1897 года. Похоже, она верой и правдой служила белорусским партизанам в Великую Отечественную. Но все же главное наше дело - поиск погибших. И к этой работе нельзя привыкнуть. Порой мы видим поистине страшные свидетельства войны. В руках у красноармейца, погибшего под Рогачевом, была мина. Он так и не успел сделать последний выстрел из миномета...