Евгений Тарло, советник губернатора Московской области:
Ситуация в Подмосковье очень сложная. Во-первых, Московская область -
одно из самых населенных мест в Европе. В столице и Подмосковье легально и
нелегально проживают порядка 20 миллионов жителей.
И все они живут скученно до так называемого бетонного кольца в районе 50-го километра от МКАД. Во-вторых, Москва - финансовый центр, и поэтому здесь много людей, которые могут себе позволить построить коттеджи. Совсем необязательно, что это люди, имеющие криминальные деньги. Это бывшие спортсмены, ученые, космонавты, бизнесмены, предприниматели, известные артисты, высокооплачиваемые чиновники. Но как реализовать здоровую потребность такого числа людей иметь свой дом и не нарушить экологию, законы об охране вод, лесов, культурного наследия, как соблюсти права соседей?
Во многих случаях в Подмосковье, особенно в 90-е годы, застраивались земельные участки там, где строить нельзя. У очень многих документы оформлены неправильно. Часто встречаются случаи и самовольного захвата земли: когда граждане просто приезжали, огораживали земельный участок, строили дом, а потом оборонялись от претензий местных властей и правоохранительных органов.
В случае самозахвата земельного участка строение подлежит сносу. Здесь не может быть иных вариантов. То же самое происходит в тех случаях, когда без надлежащего разрешения строят в тех зонах, в которых строить вообще нельзя. Перечень таких зон достаточно большой. Например, это государственный заповедник или заказник, зона особой экологической безопасности в районе питьевого источника, зона сейсмической опасности, красная линия строительства автомобильной или железной дороги, зона безопасности аэропорта, запланированное пространство для расширения населенного пункта, строительства газопровода или ЛЭП.
Путаница происходила в основном из-за того, что Земельный кодекс до 2001 года не соответствовал Конституции, были расхождения и противоречия между Основным законом и Земельным кодексом. Старый Земельный кодекс был родом из советского времени, а Конституция уже провозглашала рыночные отношения. Фактическая купля-продажа земли происходила, но имела завуалированные формы. И сейчас, когда закон разрешил покупать землю и четко сказал, как ее оформлять, люди, которые купили землю сомнительным путем у тех, кто права продавать ее не имел, оказались в сложной ситуации.
Покупка участков не у собственников участков, а у руководителей сельскохозяйственных предприятий или глав местных администраций, руководителей воинских частей, домов отдыха имела чрезвычайно распространенный характер. В результате где-то с разрешения каких-то властей, а где-то без разрешения возникло огромное количество домов, иногда особняков, иногда скромных садовых домиков, которые построены с нарушениями установленного порядка. В каждом конкретном случае надо разбираться. И каждый случай должен проходить через суд. Закон требует этого. Только после рассмотрения всех обстоятельств можно понять, является ли стройка самовольной. И только суд может принять решение: снести это строение или заставить владельца возместить вред, причиненный природе.
В моей практике много случаев, когда люди часть необходимых разрешений от государственных органов получили, а другую часть - не успели, так как многие государственные службы все еще находятся в состоянии реформ. Скажем, начальник управления поменялся, а положение об управлении еще не утвердили и нужные бумаги не выдаются.
Есть случаи самовольного строительства целых поселков на территории, например, государственного заказника. Когда это лес не просто первой категории, а уникальный, требующий особой охраны. По закону такие строения надо сносить за счет хозяев. И они должны сами вывезти строительный мусор, посадить на этом месте деревья и возместить все убытки. Пока таких случаев не было, ни одного. Но суды идут. Однако до самого последнего времени суды были очень лояльны к гражданам.
Еще одна проблема состоит в том, что экологическое законодательство находится в руках у федеральных органов власти, которые главным образом сосредоточены в Москве. А нарушения происходят на территории субъектов Федерации и муниципальных образований. И о том, что произошло, знает глава сельской администрации или лесник. Но ни лесник, ни глава сельской администрации почти ничего предпринять не могут, потому что леса - это в основном федеральная собственность, вода, как правило, - тоже. МПР, в ведении которого находится составление протоколов и принятие мер взыскания, - тоже федеральный орган.
И самое главное, что то ведомство, которое уполномочено проверять земельное законодательство и применять санкции, - агентство кадастра объектов недвижимости, является федеральным. Его "представительства" разбросаны по районам, но там они беззащитны и у них нет реальной связи ни с главами районов, ни с главами муниципальных образований. Они ничего сделать не могут, и у глав районов рычагов для наказания нарушителей тоже нет.
Самое лучшее мерило, на мой взгляд, солидные единовременные денежные санкции, которые легко подсчитать с учетом рыночной стоимости дома. Это, на мой взгляд, самая эффективная мера воздействия на тех, кто пытается строиться незаконно.
Евгений Тарло
СОВЕТНИК ГУБЕРНАТОРА
МОСКОВСКОЙ ОБЛАСТИ