Не забуду мать родную
Мое решение, впрочем, оказалось необходимым, разумеется, но далеко не единственным условием для того, чтобы попасть в святая святых любой Олимпиады. Во-первых, выяснилось, что на каждую национальную делегацию существует ежедневная квота посещений, и на российских журналистов выделено шесть мест. Но просто поставить свою фамилию в список на тот или иной день мало, надо еще сообщить службам безопасности номер паспорта, дату и место рождения (что еще можно понять), а также имена родителей.
Я сообщил и в назначенный день отправился в деревню. Не ближний это свет, Олимпийская деревня, которую построили на каких-то афинских выселках, где к тому же, как мне уже потом рассказали злые языки, проходит сейсмический разлом. Но раз уж взялся, надо доехать. Доехал, слава Богу, без землетрясения. И растерялся. То, что в народе называется проходной, представляет собой огромное здание площадью почти полторы тысячи квадратных метров. Не без труда нашел комнату, где выдают гостевые билеты в обмен на паспорт. Там, правда, все прошло быстро, хотя про отца и мать никто не спросил. Зачем нужны были эти сведения, осталось загадкой. Хотя и не единственной.
Та проходная, что в люди вывела меня
Та полученная мною бумажка остается бумажкой, если тебя никто не встречает и лично не провожает через следующую проходную, уже размерами поскромнее. Между первой и второй - зона, именуемая интернациональной (а для радетелей чистоты русского языка - международной). Там происходит какое-то непонятное постороннему человеку передвижение столь же непонятных личностей. А поскольку пришлось провести там немало времени, я быстро уяснил, что всех их и можно назвать посторонними, поскольку они разными способами отлавливали забредших туда от безделья спортсменов. В основном в роли ловцов выступали коллеги-журналисты, чья обычная аккредитация дает право лишь на проход в эту самую международную зону.
Но я-то попал в избранные, у меня гостевой пропуск, по которому и в жилую зону можно зайти. Осталась, казалось, мелочь - дождаться провожатого. Звоню в штаб родной российской делегации. По ответу понимаю: меня никто не ждет. Как по Жванецкому: мэр города выступал по телевизору, говорил: "Приезжайте в наш город, приезжайте в наш город", вот мы и поехали, но создалось впечатление, что нас не ждали...
От незнакомого голоса по телефону получил только один дельный совет: надо найти любого человека в российской форме и попросить его провести через эту вторую проходную. Однако наши на глаза как-то не попадались, в красно-белых тонах народу ходило вокруг много, но все больше поляки, канадцы, еще кто-то, а у россиян, видимо, была сиеста. В ожидании соотечественника оставалось только на 40-градусной жаре наблюдать за жизнью международной зоны. Собственно говоря, то немногое, что я увидел, уже описано выше. Так что перейдем к развязке. На счастье, я увидел наконец человека во всем красном с надписью RUSSIA на груди. Моего наскока он явно испугался и долго выяснял, кто я такой. Убедившись, что опасности для российской сборной не представляю, он любезно согласился провести меня через эту особо охраняемую проходную.
Обстановка вокруг напоминала штаб скорее не спортивной делегации, а войскового подразделения, причем его разведчасти.
Прошли мы без приключений, разве что полицейский и девушка-служительница, догнав меня, на какой-то языковой смеси стали допытываться, есть ли у меня камера. "Фото?" - переспросил я. Камера, повторили мне, непонятливому. Выяснилось, что в деревню строго заказан проход с видеокамерами, а мой фотоаппарат - вот удача! - в список запрещенных предметов не попал. Пока я выяснял отношения с блюстителями порядка, незаметно ушел мой добровольный провожатый, и я не успел ни спасибо сказать, ни узнать фамилию. На следующий день, правда, я увидел его по телевидению рядом с одной из наших штангисток и в знак благодарности помахал рукой экрану...
Пусто-пусто
И вот я в самой настоящей Олимпийской деревне - сбылась мечта идиота. Что идиота, я, правда, понял позднее, а пока, еще радостный, вышел под палящим солнцем на бескрайние просторы этого коттеджного поселка. Где же тут россияне? Еще одна удача: вдали увидел родной триколор и бросился к нему. Силы явно не рассчитал, потому что на жаре выдержать взятый темп не смог. А каково спортсменам в афинском зное? А каково, не дай бог, марафонцам или ходокам, отмеривающим здесь свои десятки километров?
Стало стыдно, и я, не жалуясь, добрел-таки до домиков, украшенных российским флагом. Да если бы и хотел пожаловаться - некому. Вокруг ни души, только проехала мимо меня веселая компания голландских бейсболистов. Идентифицировать их было несложно: в руках - биты, на майках - название страны. Передвигались они на велосипедах, которые полагаются олимпийцам для поездок по деревне.
Это были, как выяснилось позже, первые и последние встречные. Остаток пути напоминал переход через пустыню - ни деревца, ни живой души, только выжженное солнцем поле. Вспомнилось, что Афины претендовали на статус "зеленых Игр", то есть Игр, отвечающих экологическим критериям, но его греческой столице так и не дали... Хотя, надо сказать, в самом городе из-за заметно снизившегося на дни Олимпиады потока машин воздух стал почище. Видимо, все же не настолько, чтобы присвоить ему почетное звание.
Еще раз забегу (если это слово подходит к темпу моего передвижения) вперед. В русском квартале деревни мне повстречалась тогда еще счастливая толкательница ядра Ирина Коржаненко, выигравшая накануне золотую медаль, которую придется теперь возвращать. Знать бы тогда, чем все это закончится, я бы задал ей, конечно, другие вопросы. А так получилось традиционное для Олимпиады интервью на тему "Что вы думали, когда вышли на старт?" Правда, выяснилось, что Ирина увлекается живописью, и доведись ей вот так запросто встать у мольберта и нарисовать Афины, она выбрала бы краски в золотисто-оранжевых тонах. "Раскаленное солнце и пустыня", - объяснила свой художнический выбор спортсменка.
Штабные учения
Но еще до встречи с чемпионкой пришлось до этого самого русского квартала дойти. Дошел. Так как никакой квартирой я здесь, понятное дело, не располагал, с радостью узнал, что в двух шагах от меня, в подвале одного из коттеджей, располагается штаб российской делегации. То есть, в моем представлении, тот оазис, где можно передохнуть и, главное, получить необходимую информацию.
У входа в штабной домик на стене висели типографским способом отпечатанные поздравления медалистам - вроде советских дипломов о присвоении звания "Ударник коммунистического труда", в которые оставалось только вписать нужную фамилию. На тот момент, увы, стена была не сильно заполнена. "Что же здесь будет, когда мы выиграем обещанную сотню наград разного достоинства?" - подумал я про себя, потому что задавать такие вопросы вслух тогда еще было делом совсем уж некорректным и бередящим раны спортивного руководства.
Я промолчал и спустился в подвал. Вот он, мозговой центр нашей славной сборной. Женщины, занимающейся прессой, на месте не оказалось. Отошла поесть, буркнул мне дежурный "мозговик", видимо, тот, чей телефонный голос подсказал мне способы проникновения в деревню. Я решил подождать. Обстановка вокруг напоминала штаб скорее не спортивной делегации, а войскового подразделения, причем его разведчасти. Суровые мужчины, сидя вокруг большого стола, также сурово глядели прямо перед собой, не произнося ни слова. Думают, решил я.
Через несколько минут я почувствовал, что за моей спиной что-то происходит. Обернулся и увидел человека, который показывал на меня и делал какие-то знаки. Поняв, что он раскрыт с поличным, человек перешел уже в громогласную атаку на вашего корреспондента: "А вы что тут делаете? Кто позволил вам здесь находиться?"
Надо признать (явка с повинной, как я слышал, смягчает наказание), что, пребывая в бесцельном ожидании, я действительно предпринял незаконные, на взгляд любых штабистов, включая спортивных, действия. А именно, докладываю: вынул фотоаппарат и сфотографировал а) уголок "мозгового центра", где установлена икона неизвестного мне художника; б) экран большого телевизора, где крутились SMS-сообщения российских болельщиков с пожеланиями успехов нашим спортсменам.
"А если бы там была секретная информация?" - с подозрением во взгляде задал риторический вопрос человек, представившийся господином Разумовским. Ну, господина я, конечно, от себя прибавил. Он сказал просто: "Разумовский". Я что-то промямлил про гостеприимство, что, мол, мы соотечественники... и т. д. Разумовский быстро поставил точку в только еще завязывавшейся дискуссии: "Не будем портить друг другу настроение". Намек я понял: надо уходить.
Остальные присутствовавшие сотрудники штаба тяжело молчали. Им, наверное, действительно надо было изучить карту боевых действий или зачитать вслух донесения с арен баталий. А тут, блин, какой-то писака-журналист, который, конечно же, раскроет все национальные особенности подготовки олимпийцев.
Квартирный вопрос
В общем-то, трагедии в этом не было. Ясное дело, все равно никакой помощи я бы в штабе не получил. Неприятно только вновь оказаться на территории в "золотисто-оранжевых тонах". К тому же Разумовскому, как он и просил, я-то настроение своим уходом повысил, но сам пребывал в скверном состоянии духа - приятно, что ли, когда свои встречают тебя как... Даже слова не подберу.
Кстати, вернувшись на "большую землю", а именно в олимпийский пресс-центр, поведал о своих злоключениях коллегам. Они не поверили. И зря. На следующий день, захлебываясь от возмущения, весьма схожую ситуацию рассказал мне ответственный секретарь "Труда" и глава Федерации спортивных журналистов России Николай Долгополов, также решивший посетить деревню. "А я, честно говоря, поначалу подумал, что ты преувеличиваешь", - признался он...
Но я все еще в Олимпийской деревне. Вокруг неспешно течет быт этакого типичного южного городка. На балконах сушатся форменные бело-красные майки и шорты, где-то сидит скучающий человек, из нескольких окон звучат разговоры и смех... Никто никуда не торопится. Разве что Андреев с Южным деловым шагом направляются на корт. "Иду Мишу размять, ему сегодня играть", - сообщил мне улыбчивый Андреев. Я пожелал успеха, но, к сожалению, пожелание не сбылось...
И еще одна встреча, о которой я уже упоминал. У входа в коттедж, где живут легкоатлеты, радостная и счастливая Ирина Коржаненко, не знающая еще, что ее ждет, изучала поступившие в ее адрес поздравительные телеграммы. Рядом президент Всероссийской федерации легкой атлетики Валентин Балахничев. Оба, надо сказать, очень приветливо встретили просьбу корреспондента "РГ" об интервью. "Подождите только минут пять, к начальству надо сходить", - попросил Балахничев. И они направились... в штаб. Я им не позавидовал.
Но надо же было еще узнать, как живут наши спортсмены. Очень просто и достаточно удобно. В трех-, четырех- и пятикомнатных квартирах их расселили по два человека в комнате. У легкоатлетов, правда, есть и одноместные номера - для тех, кто должен выступать и, соответственно, выспаться. Селят туда "вахтовым" методом - пожил, отоспался перед стартом и уступи место другому, а сам переселяйся в двухместную комнату. Логично.
В коттеджах есть все необходимое - прачечная, телефон, утюг. Поначалу что-то непонятное происходило с телевизорами. Организаторы Игр не устанавливают их в каждой комнате, это берут на себя национальные делегации, а наша закупила их не сразу, что вызвало нарекания со стороны спортсменов и тренеров.
Чужие среди своих
Тем более что ни в деревне, ни за ее пределами не организован досуг олимпийцев. Девать себя некуда, и телевизор - чуть ли не единственное спасение. Руководитель российской делегации Анатолий Колесов тоже жаловался на то, что при неплохих бытовых условиях в деревне там ничего не предусмотрено для развлечений. Спортсмены, естественно, ропщут.
Этот изъян обычно компенсируется "художественной самодеятельностью" - бригадами артистов, певцов, которые приезжают на Игры развлечь олимпийцев. Под это выделяется "Русский дом", где и проходит неформальное общение членов национальной олимпийской семьи. Но на сей раз, о чем уже много написано, с "Русским домом" что-то не заладилось. Так что и без того невеселое настроение в нашей делегации, вызванное не самыми лучшими спортивными показателями, особенно в первую неделю соревнований, никем и ничем не исправляется.
Понятно поэтому раздражение, с которым, к примеру, рассказывает о жизни в Афинах серебряный призер Игр в прыжках на батуте Александр Москаленко: "Я не видел ни одного из руководителей делегации, ни одного артиста, которые якобы приехали в Афины специально поддержать команду. В Сиднее, когда наметился провал, в Олимпийскую деревню приехал Виталий Смирнов и лично взял ситуацию под контроль. Сейчас никто этого не сделал. Каждый в свою нору забился, внутри себя все происходящее переживает. Раньше переживали друг за друга независимо от вида спорта, общались, встречались, поддерживали. А сейчас идешь по Олимпийской деревне, видишь человека в российской форме, здороваешься, а он от тебя шарахается".
Разные судьбы
Спортсмены по-разному относятся к своей деревенской жизни. Менее избалованные спокойно, мечтая, как та же Ирина Коржаненко, чтобы ее повседневный быт на родине был бы качеством хотя бы на уровне афинского. Другие, в основном профессионалы, зарабатывающие вне Олимпиад немалые деньги и позволяющие себе пожить в свое удовольствие, смотрят на деревню как на неизбежное, но временное зло. А некоторые из них (пионерами в этом деле выступила еще, по-моему, в Атланте американская баскетбольная Dream Team), не считаясь с расходами, селятся в городе, в хороших 5-звездочных отелях, как это сделал в Сиднее Евгений Кафельников - и выиграл Олимпиаду.
В Афинах довелось услышать мнение и легендарной Мартины Навратиловой, продолжающей свою карьеру в парных играх. Она призналась, что жизнь в деревне ей любопытна, хотя и непривычна. "Интересно, ходят разные спортсмены из разных стран, такое тоже надо хоть раз в жизни попробовать", - сказала теннисистка.
Ее устраивает даже качество питания в деревенском ресторане, хотя кто-то из наших повидавших виды олимпийцев заметил: "Какой там ресторан, столовка обычная". Столовка эта рассчитана на 5 тысяч мест и представляет собой временную постройку под тентом. Нареканий на качество еды нет, хотя и восторгов она не вызывает. Готовят на любой вкус - от острого до диетического, но, что называется, без изюминки. Так что действительно столовка.
В остальном деревня как деревня. Понятно, есть там магазины, почта, кафе, поликлиника, спортивные арены для тренировок. Даже бюро находок, где мне объяснили, что спортсмены - народ забывчивый, и ежедневно в бюро поступает несколько десятков утерянных предметов, от ключей до спортивной формы и инвентаря. Кто-то потерял одну кроссовку, но так за ней и не пришел. Наверное, в одной ходит, пошутил молодой грек, поставленный на столь ответственный участок работы.
Вот и все
Я опять подхожу к проходной. Мне на выход. Выпускают без разговоров и провожатых. И имен родителей опять никто не спросил. Осталась самая малость - получить обратно паспорт. Теперь он понадобится только при возвращении домой. В город. Москва называется.