То же самое и в отношении к телевидению. И с позиции власти, и со стороны граждан, и уж тем более со стороны телекритиков.
Не без вины невиноватое
До трагической развязки в Беслане конкурирующие телеканалы подсчитывали количество заложников. После нее стали считать жертвы. Предметом профессиональной гордости и гражданской доблести было: чьи данные ближе к истине.
Как всегда ближе к истине оказался "Первый" - он первым обнародовал реальную цифру потерь. Но, боюсь, что ему в тот момент никто не поверил. И сколь бы ни страшна была она (сама цифра), зрители мысленно умножили ее на два. Потому что до этого канал все делил на четыре. Вынужденно или нечаянно - неважно. Тут действует закон: единожды солгав, кто тебе поверит.
На сей случай и нужна эта самая презумпция невиновности. Или точнее было бы сказать: презумпция незлоумышленности.
Сейчас на телевидение сыпятся все шишки: лживое, трусливое, коррумпированное, безответственное... Будто те, кто так говорят, уже знают, что и как было на самом деле. Будто истина в момент кризиса - дело простое. В радиоэфире было представлено что-то около десятка очевидцев развязки в Беслане. Сколько было очевидцев, столько оказалось и версий.
Потом есть еще такая психологическая составляющая полной правды о большом несчастии. Полную правду, чисто инстинктивно, человек своим близким выкладывает по частям. В одном из рассказов Чехова добрый человек пытается осторожно подготовить своего приятеля к сообщению о кончине его бывшей жены. Не так, чтобы сразу оглушить, а постепенно подвести к мысли о возможной утрате. Но делает он это крайне неловко, все время, проговариваясь, обмалвливаясь, так что приятелю пришлось несколько раз хвататься за сердце. И доведенный до отчаяния тот ничего более не желает, как всей правды.
И наше телевидение делало все крайне неловко, путаясь в свидетельствах и противореча себе. И чем больше было со стороны вестников беды недоговоренностей (по незнанию или по умыслу), тем больше мы, зрители, выплескивали на них боль и раздражение от бессилия.
От бессилия идет самое злое раздражение.
Я не адвокат нашему ТВ. Впрочем, и не прокурор ему. Федор Карамазов говорит своему сыну Алеше: "Я ведь злой человек". Тот ему отвечает: "Не злой вы человек, а исковерканный".
Вот и наше ТВ - не злое, не злоумышленное, а исковерканное. Каким образом и до какой степени - это отдельный вопрос.
Продолжение банкета последовало
Отечественные телекомпании основательно подготовились к новому сезону. Сетки вещания всех основных федеральных каналов запестрели названиями новых сериалов, документальных и развлекательных проектов. Все делалось для того, чтобы зрители не смогли бы заметить случившегося этим летом резкого сокращения в эфире политики. Но тут началась террористическая война, которая существенно нарушила многообещающие планы топ-менеджеров нашего ТВ. В увлекательных сериалах "Секс в большом городе", "Улицы разбитых фонарей-6", "Красная капелла" появились зияющие пробоины (новостные спецвыпуски), через которые мы увидели окровавленных детей, развороченную школу.
Кроме того, руководителям каналов пришлось отсрочить старт нескольких развлекательных проектов.
Прошли два траурных дня, и вещательные компании вернулись к своей любимой забаве - к перетягиванию рейтингового каната. Медиа-бизнес есть бизнес. И рынок устанавливает свои правила игры. Понятно, что жизнь смешивает краски, а телевидение взбалтывает чувства, но все-таки мне показалось, что с продолжением банкета можно было бы еще повременить. Хотя бы до конца прошедшей недели. Я имею в виду выход в эфир "Фабрики звезд-5" и "Золотого граммофона" на "Первом". Уж больно истерическое буйство любимцев попсовой аудитории Яны Чуриковой и Андрея Малахова в минувшую пятницу и субботу выпадало из контекста времени. Раз уж эти граждане не способны найти верную интонацию, так могли бы по крайней мере сгинуть из эфира на какое-то время...
Когда "Золотой граммофон" уже закруглялся, Андрей Малахов стал демонстративно снимать с себя пиджак. "О, я знаю, почему он это делает, - радостно вскричала Яна Чурикова, - потому что сразу после нашей программы будет художественный фильм "Мужской стриптиз".
Стриптиз в прямом и в переносном смыслах состоялся на фоне беслановской трагедии, которая всю минувшую неделю была первополосной темой новостных выпусков.
Нечем кричать и разговаривать
Те, кого удалось спасти, как и те, кого еще придется спасать, нуждаются в помощи, скорой и разнообразной. В том числе и со стороны телевидения.
В одном из информационных выпусков врач-психолог поделилась наблюдением, что бывшие заложники хотят рассказывать о том, что с ними случилось, и, как все было.
Что-то из воспоминаний прорвалось в эфир. Рассказ ребенка о том, как он выбирался из спортзала... Свидетельство фоторепортера, показавшего несколько снимков, среди которых запомнился тот, где была запечатлена девочка у стены спортзала. Это кадры из потрясающего документального фильма Аркадия Мамонтова, показанного на канале "Россия" в минувшее воскресение. Там же есть спокойный рассказ учительницы о своем пребывании в аду.
Такие разговоры нужны им, вернувшимся оттуда. Они нужны нам. Но в том и проблема, что то телевидение, которое мы сегодня имеем, слабо приспособлено для общения, для сообщения людей. Оно сегодня, после всех вивисекций, произведенных этим летом, когда был закрыт ряд политических программ, неудовлетворительно работает как информационно-аналитический канал. В качестве развлекательного пульверизатора ТВ функционирует безотказно.
У информационно-политического вещания были сложности, проблемы, которые следовало решать. Но ведь давно известно, что гильотина - не самое живительное для человека средство от перхоти.
Есть такая легенда. Восточный владыка попросил своего садовника вырастить лавровый куст в форме шара. Тот долго работал над растением, подстригая его со всех сторон. И пришел час, когда хозяин явился принять работу.
Он долго всматривался в куст. Наконец сказал: "Так, шар вижу. А где же лавр?"
Наше ТВ так удачно "подстрижено", что теперь его довольно трудно рассматривать в рамках СМИ (Средство Массовой Информации). Теперь его следует числить по разряду СМР (Средство Массового Развлечения).