Я спросила у лесовода-ученого Владимира Поминова: какие за минувший век времена были для леса самыми лучшими. Ответ поверг меня в уныние. Не было, оказывается, для наших лесов хороших времен. Ни при советской власти, ни сейчас. В 1966 году, к примеру, заключили первое генеральное соглашение с Японией о поставке леса в обмен на механизированное оборудование. За последующие 12 лет в «страну восходящего солнца» древесины вывезли по тогдашним ценам на 300 миллионов долларов. Но в лесное хозяйство не передали ни одного бульдозера, ни единой посадочной машины.
Тем не менее, правительство еще поддерживало эту весьма доходную отрасль. В 1990-1991 годах 85 процентов содержания лесного хозяйства обеспечивалось госбюджетом. А в 2000 году уже лишь 40-45 процентов. Предполагалось, что остальные средства лесхозы заработают сами. Вот тогда так называемые рубки ухода превратились в рубки дохода, зажужжали электропилы в заказниках и водоохранных зонах.
«А что оставалось делать?» - с болью говорит Поминов. Он по образованию лесозаготовитель и большую часть жизни валил лес - сначала на Сахалине, потом в нашем Нанайском районе. - Если яблоко или помидор поспеет, его надо убирать? Надо, иначе пропадет. Так и в тайге. Стоит ли ждать, когда состарившееся дерево, накопив в себе массу всяких болезней и вредителей, заразит ими своих собратьев, а потом рухнет, захламляя лес? Другое дело, что далеко не всегда молодому подросту удается уцелеть там, где заготавливается древесина.
Не так давно в крае отказались от ввоза семян хвойных деревьев из Сибири. Стали заготавливать у себя. В селе Некрасовка близ Хабаровска появился склад, где семенной материал в замороженном виде может храниться бесконечно долго. Там же были построены по мировому стандарту теплицы для выращивания лесных культур. Первыми в России наши лесники освоили технологию выращивания саженцев с закрытой корневой системой, которая гарантировала почти 100-процентную их приживаемость и ускоренный рост даже на самых бедных почвах. И вскоре Хабаровский край прочно занял первое место в стране по лесовосстановлению. В селе Сосновка был открыт уникальный музей леса.
Поминов убежден: переболеет наше Отечество рвачеством, повальным - друг у друга и у себя самих - воровством. Разум в конечном итоге должен победить. И вот, представляю я себе, соберутся наши разумные потомки на совет среди пеньков и горельников: «Что ж делать-то, братцы?» А для чего лежат в холодильниках семена? Достанут, посеют. Вот для этого и существует в крае селекционный центр, чтобы клонирование лесных культур стало делом обычным.
И правда ведь, сегодня лучшие леса вырубаются: самые мощные кедры, самые прогонистые ели. А как потом восстановить тот генетический потенциал, который был заложен в наших лесах? Для этого по всему краю отбирались образцовые по стандартам своей породы экземпляры. Полтысячи деревьев помечены и составляют своеобразный генетический банк. Хотелось лесникам создать такие породы, которые росли бы вдвое быстрее.
Это уже селекция: с образцово-показательных деревьев берется материал для прививок. Закладывается плантация, к примеру, кедра, как это сделано в Хехцирском заповеднике. Привитый кедр вступает в плодоношение намного быстрее своего дикого сородича. И здесь отбирается лучший экземпляр для размножения и т.д. Параллельно с селекцией в крае начала развиваться лесная генетика, которая позволяет процесс совершенствования свойств той или иной породы ускорять многократно.
Быстрорастущий лес из пробирок - конечно, он будет уже не таким, как в прошлом, ХХ веке. В чем-то несомненно лучше. Но без таинства гармонии дикой первозданности. Она останется только на севере края, куда наши предки и современники, к счастью для природы, не смогли прорваться с электропилами и прочей лесозаготовительной техникой.