Светлое имя заведующей кабинетом электрокардиографии, честного служащего Главсанупра Кремля Лидии Тимашук нуждается в срочной реабилитации. С помощью Лидии Федосеевны был разоблачен заговор врачей-убийц (если быть точным - ее докладную просто использовали), и этот опыт в наше сложное время борьбы с терроризмом нуждается в переосмыслении, адаптации к новым обстоятельствам и творческом развитии. В массовое сознание и общественное мнение вброшен пробный шар - современные условия требуют оправдания сотрудничества с компетентными органами. И этот шар не единственный: практически параллельно в этом соревновании по политическому боулингу участвует предложение, сбивающее сразу все "кегли" наповал - отмена моратория на смертную казнь, которая якобы должна остановить волну террора. Общественное мнение и даже элиты отреагировали неоднозначно.
Идея отмены моратория на смертную казнь была озвучена Дмитрием Рогозиным, для которого органичны всякие истерические призывы с экрана, а затем аккуратно не то чтобы погашена, но притушена Борисом Грызловым: признавая право депутатов на личную точку зрения, он напомнил о существовании правовых процедур прохождения законодательных инициатив.
Предложение поэтизировать нелегкий труд осведомителей оправдывается тем, что, по данным сенатора Виктора Озерова, аж 200 терактов удалось предотвратить благодаря добровольным помощникам органов. Откуда взялась столь впечатляющая статистика, не уточняется. Предложение отменить мораторий на смертную казнь оправдывается тем, что не всякий террорист является смертником, и потому он, будучи напуган перспективой заработать высшую меру, еще десять раз подумает, совершать ему преступление или нет. Даже если принять логику сторонников возвращения в большую оперативную работу сексотов, нужно все-таки отделять стукачей от профессиональной агентурной сети. Это разные вещи. Легко можно себе представить, что начнется, если на высшем уровне будет одобрено осведомительство: соседи, завидующие соседям, психически неуравновешенные люди, склонные подозревать в криминальной активности первого встречного, милиция, охотящаяся за лицами кавказской национальности, работники ЖЭКов, сражающиеся со строителями из сопредельных республик и многие-многие другие начнут стучать с такой интенсивностью, что сталинская эпоха померкнет на фоне новых тенденций сотрудничества с органами. Эти самые органы в результате и сами не будут рады многочисленным "обращениям граждан".
И потом, что такое вообще - апологетика, поэтика, патетика в столь деликатном деле, как стукачество. Предлагается создавать художественные произведения, включая кинофильмы, воспевающие подвиги пособников невидимого фронта. Но отечественная история не знает положительных примеров подобного рода деятельности. Что, надо заново переосмыслить историю Павлика Морозова или той же Лидии Тимашук? У милиции-то серьезнейшие имиджевые проблемы, несмотря на тяжелую артиллерию "ментовских" мыльных сериалов, призванных создавать и закреплять в массовом сознании положительный образ милиционера и оперативника. Что уж говорить о стукачах...
В советское время к проблеме подходили системно. "Следствие ведут знатоки" для трудоспособного населения. "Дядя Степа" ("Отчего, придя с Балтфлота, вы в милицию пошли...") - для той части населения, которая еще не прошла стадию социализации. Но даже поэтизация бесчисленных "подвигов разведчика" в советской "трэшевой" литературе не соседствовала с прямой апологией доносительства.
Здесь опять же надо договориться о терминах. В уголовном праве есть понятие недонесения о совершенном преступлении, и в борьбе с терроризмом совсем не обязательно дополнять действующее законодательство новыми нормами - достаточно применять существующие. Так что едва ли стоит будить в населении зверя и стимулировать бытовое стукачество, чтобы победить террор.
Что же касается смертной казни, то это безукоризненная провокация, перемешанная с лобовым пиаром. Возможно, Рогозиным "щупают" общественную реакцию. Но параллельно он получает фантастически выгодную трибуну и тему для дальнейшей раскрутки собственного имиджа как респектабельного, но ультраправого политика. (Или наоборот - ультраправого, но респектабельного, как, например, наследник батьки Кондрата губернатор Ткачев.) Вполне очевидно, что отмена моратория на смертную казнь повлечет за собой невосполнимые имиджевые потери России как государства.
Любой сколько-нибудь добросовестный криминолог за две минуты объяснит, что наличие в законодательстве высшей меры наказания никак не влияет не то что на поведение "отмороженных" террористов, но и в принципе любых преступников. Это не связанные вещи, и все разговоры на данную тему спекулятивны от начала до конца. Но опасные игры с "вышкой" продолжаются и окончательно дезориентируют массовое сознание.
"Постбеслановская" ситуация вообще идеальна для любых инициатив, выходящих за правовое поле. Потому что они будут с восторгом восприняты общественным мнением, а то обстоятельство, что потом чрезвычайные меры могут стать "нормой жизни", во внимание не принимается. Очень соблазнительно сейчас ужесточить до абсурда миграционное законодательство, но как потом быть с тем самым экономическим ростом, для которого критически необходима рабочая сила из-за рубежа. Надо все-таки понимать, где проходит граница между нормальным регулированием и неоправданными репрессиями. В нашей ситуации любое ужесточение оборачивается именно жестокими репрессиями и бессмысленными рестрикциями. В лучшем случае - торжеством мелкой бюрократии на уровне техника ЖЭКа и участкового милиционера.
Предположим, что ради безопасности стоит немного потерпеть и поумерить эмоции, связанные с защитой прав и свобод человека и гражданина. Однако беда в том, что все эти меры не способствуют безопасности, а лишь усугубляют чувство незащищенности. Теперь придется бояться не только террориста. Но и соседа, который может донести в домоуправление и компетентные органы, и милиционера, погруженного в проверку прописки и паспортно-визового режима, а потому не замечающего реальных нарушений общественного порядка.
К тому же надо помнить, чем закончила бдительная товарищ Тимашук - дело, заведенное с ее нелегкой руки, было признано сфабрикованным, а выданный в назидание гражданам страны орден Ленина отобрали. Победа в незримом бою обернулась историческим поражением.