Оскорбленные
Это картина о двух чеченских беженцах - отце Султане и сыне его Апти. Лишившись семьи и дома, они пытаются заработать на пропитание в среднерусской деревушке - строят коровник. Коровы пока стоят по колено в навозе. Но намечается новоселье: чеченцы вкалывают на совесть. Рядом пьяненький местный, мат-перемат, и все у него валится из рук. Работящие чеченцы ему живой укор. Грязь несусветная, разор полный, условия немногим лучше, чем у коров. Снято жестко, как есть. Люди в кадре не подозревают о снимающей их камере и тоже ведут себя, как им привычно. Жизни у них нет, перспектив -тоже, в глазах-пустота. Но самые бесправные - чеченцы. Потому что пришлые. И потому что война. Им обещают: через год вас не будет, похороним. И напрасно: Султан напоминает, что прошел всю Отечественную вместе с русскими, таджиками, армянами и евреями и никто наций там не разбирал. Самый пронзительный кадр: камера бесстрастно фиксирует Апти, который, думая, что он один, пытается покончить с бесправной и бессмысленной жизнью.
Это важный фильм, он дает возможность посмотреть в глаза тому, кого многие априорно считают врагом, - идею врага мы привыкли распространять на весь народ. Это та "чернуха", от которой мы обычно брезгливо отворачиваемся, хотя она от этого не перестает существовать рядом с нами и в нас. Это такая работа со скрытой камерой, какой мы еще не видели.
Но этот общественно важный фильм нельзя показать по ТВ. А в кинозалы придется не пускать детей и подростков. Потому что мат-перемат. Такая несомненная правда жизни. В споре о том, где пределы такой правды (ведь есть своя правда и в порнографии), победу все чаще одерживают сторонники "искусства без границ".
Президент фестиваля -известный режиссер и секретарь СК России Клим Лаврентьев давно выступает против такого натурализма: хотя матерщинников в России пруд пруди, у кино, он уверен, есть более цивилизованные способы выразить правду жизни. До сих пор фестиваль "Россия" эту оборону стойко держал, но теперь фильм в конкурс принят, его правда освящена Гран-при, и главной неожиданностью заключительной церемонии стало заявление Клима Лаврентьева о том, что в таком случае он покидает пост президента фестиваля, который он возглавлял все 15 лет.
Публика
А в целом чрезвычайно захватывающий фестиваль. Он развеивает легенды о том, что народ хочет смотреть только "Ночной дозор" - об этой поделке я не слышал от молодых екатеринбургских зрителей ни одного доброго слова, они ее держат за образец кино плохого, бессмысленного. Зато фестивальные залы полны - с раннего утра сидят на ступеньках, на сцене, стоят у стен, и на всем протяжении трехчасовых просмотров документального кино никто не уходит. И главным образом - молодежь.
- Рядом в кинотеатрах идут культовые боевики - а вы тут почему-то, - обращаюсь к двум девушкам после сеанса. Обе студентки университета, обе Насти.
- А мы всегда ходим на этот фестиваль, - отвечают. - Потому что здесь чувствуешь единство с народом. В обычной жизни мы все разъединены, каждый в своей скорлупе, а как другие люди живут, о чем думают, за что переживают, только здесь можно узнать. А здесь перед тобой реальные люди.
Публике раздавали листки для голосования. Фаворитом зрителей оказалась картина Андрея Осипова "Страсти по Марине" о судьбе Марины Цветаевой.
Идеи и вакуум
Как любое искусство, документалистика - отражение не жизни, а состояния умов. Прежде всего в среде самих авторов. Отбор материала, ракурс взгляда - это авторская позиция. С ней можно соглашаться или спорить. Фестиваль представил все ракурсы, кроме главного: куда идти и где перспектива. А значит, этого ракурса больше нет в кино, как нет в обществе. Туман в головах и в жизни.
Была фиксация умирания привычного уклада жизни - в сибирском поселке Кочергат ("Гиблое место" Бориса Шунькова), на окраине Новосибирска ("Городской романс" Юрия Шиллера). Сочувственные рассказы о людях, пораженных недугом: одиночество слепого ("В темноте" Сергея Дворцевого), жизнь глухонемых ("Свадьба тишины" Павла Медведева), будни и праздники дома умалишенных ("Рай" Владимира Мосса). Фильм Олеси Фокиной "Чудеса и тайны" рассказал о 16-летнем Илье Попенове с Урала, который болен церебральным параличом, не в состоянии пошевелить руками и почти не может говорить, но написал повесть, получившую главный приз литературного конкурса. Замечательное лицо, чудесные глаза, живой ум и полная безнадега. Зал был потрясен героизмом Ильи и его матери, без которой он не может даже поправить сбившееся одеяло. Оба героя присутствовали в зале, и публика стоя аплодировала их мужеству.
Много "творческих портретов": тот же фильм о Цветаевой, картина Евгения Потиевского "Царапина по небу", где сделана попытка найти изобразительный аналог словотворчеству Хлебникова; фильм о Кире Муратовой "Кира" Владимира Напевного... Были кинодокументы времен Отечественной: фотографии, сделанные в оккупированных районах немецким солдатом (казни, массовые расстрелы, мародерство), сопровождались безмятежными текстами его дневника и оттого выглядели особенно расчеловеченными ("Фотолюбитель" Ирины Гедрович). Были формальные упражнения с индустриальными мотивами ("Фабрика" Сергея Лозницы, эстетизированная "Шахта" Виктора Аслюка)...
Но даже фильм с названием "Quo vadis" ("Куда идем?") был посвящен всего только органной симфонии Таривердиева и никак не прояснял узловой вопрос времени: если так жить нельзя, то как быть?
Если старшие поколения документалистов предпочитают об этом не думать, то думают, и довольно активно, молодые. Их фильмы отличаются от общего потока тремя принципиальными качествами. Они предпочитают формальному поиску поиск новых тем и неразработанных пластов жизни. Они возвращают нас к политическому кино. И они демонстрируют утраченное старшими искусство самоограничения. Никакой "сокуровщины" с ее бесконечно длящимися планами. Монтаж энергичный, точный, в фильме остаются кадры только осмысленные, только несущие образ или мысль. Из трехлетних наблюдений за тем, как подрастает крошечная жительница мансийского чума, дебютант Иван Головнев оставляет 24 минуты, где каждая секунда врезается в память (для меня его фильм "Маленькая Катерина" - высший образец мастерства на фестивале).
Молодежь рвется в политику, но понимает, что здесь ей не светит: все посты заняты старшими. Герой фильма Никиты Сутырина "Внутренний джихад" 23-летний студент стал кандидатом в депутаты гордумы - просто чтоб привлечь к проблеме внимание. У него программы нет, как нет у его сверстников, они тоже не знают, куда вести страну. Есть только бешеная энергия неприятия. Если завтра кто-то предложит этим умным ребятам пусть самую завиральную идею, он легко их построит и поведет на любое безумие. Как сделал Эдуард Лимонов, который в кадре фильма Алены Полуниной "Да, смерть!" только что вышел из тюрьмы и теперь изображает маленького фюрера. Картина эта, снятая на сходках "нацболов", отразила и хаос в молодых умах, и амбициозность их лидеров, и пропасть, у которой в результате их деятельности оказалась страна.
Итоги
Жюри, однако, предпочло более традиционные фильмы. Лучшей полнометражной лентой признана "Рыбак и танцовщица" маститого сибиряка Валерия Соломина, лучшей короткометражной - "Свадьба тишины" Павла Медведева, лучшим дебютом - симпатичные "Диалоги в электричке" Сергея Литовца. Вполне банальный "тюремный роман" в фильме Ирины Васильевой "Гулять по воде" получил спецприз жюри, особого упоминания удостоено "Гиблое место" трагически погибшего сибирского режиссера Бориса Шунькова. Самого веселого героя жюри нашло в фильме "Дорогой Маркович" Виталия Брынцева, а специальный диплом вручен героям фильма "Чудеса и тайны" Елене Сергеевне и Илье Попеновым - "За веру в добро и жизнь".