Prodigy. Always Outnumbered,
Never Outgunned.
XL Recordings/SBA Gala Records
Группа, еще на заре рейв-эпохи поженившая электронную музыку с сумасшедшей панковской энергетикой, молчала целых пять лет. За этот срок успели раствориться (или быть смытыми временем в лице дворников со спецраствором) многочисленные граффити Prodigy на стенах подъездов в московских спальных районах, неоспоримые доказательства харизматичной популярности. Музыканты расползлись по сольным проектам средней степени успешности, а великая группа превратилась в полумертвое воспоминание о себе самой. Данный диск имеет все характерные черты "альбомов-воскресений" - сверх меры затейлив, полон приглашенных звезд, преувеличенно энергичен; как будто стоявшие на пороге разрыва супруги при многих свидетелях суетливо пытаются изобразить второе дыхание в своих отношениях; или как будто газета, чья первая полоса полна интригующих анонсов материалов внутри номера, но без указания, где их искать. Всю пластинку очень бодро запрягают, нагнетают, расставляют изощренные заманухи, но ...так и не едут никуда.
Диск вполне сгодится для использования вместо ударной дозы кофеина и запросто сможет поднять настроение любителю электронно-панковских экзерсисов. Но, увы, лишь только любителю. Prodigy в переводе с английского означает "чудо божественного происхождения". Строго говоря, тот самый дух запредельности, который делал хитами их вошедшие в зал славы электронной музыки вещи Voodoo People и Firestarter, больше не витает над плодами их трудов. Эти и другие вещи могли купить им верность слушателей, еще пять минут назад не знавших о существовании этой бешеной английской четверки; оптом, тысячами и тысячами вербовали им поклонников. Этот искусный, впитавший в себя много пота и таланта его сочинителей альбом переводит Prodigy из поля "большого мира музыки" в загон субкультурных музыкальных явлений. Ремесленники-звукорежиссеры с телевидения нарежут из их бронебойного диско пару мелодий на джинглы для телепрограмм - и это, увы, вся слава, которая ждет эту запись. А жаль - местами ведь очень-очень даже есть что послушать.
Bjork. Medulla.
One Little Indian
Некоторое время назад правительство Исландии решило преподнести своей самой известной подданной подарок - небольшой остров. "Это что же, -отвечала певица, - к моему острову будут плыть лодочки, а потом из них будут выбираться туристы и глазеть на меня?" Та формулировка, с которой она отвергла честолюбивое предложение, очень показательна при объяснении того, что же такое есть новый альбом Бьорк. Продолжая линию предыдущей пластинки Vespertine, самая известная исландская певица сделала запись, которая при всем желании любого деятеля шоу-бизнеса не сможет стать хитом-достопримечательностью и местом паломничества слушающих масс. Если в прошлом диске доминировали хриплые шепоты и легкие постукивания, то в этом она обратилась к опыту легендарных вокал-бендов Swingle Singers и Manhatan Transfer: пластинка записана практически без использования инструментов. Единственное, чем рискует эта пластинка, - показаться нудноватой обывателю. Стоит проявить немного внимания (например, перестать мести пол или мыть посуду) акапельным кружевам, которые плетет Бьорк, и в восприятии взрослого начинает работать тот механизм, который с легкостью включается у ребенка при прослушивании аудиосказок в исполнении Олега Табакова и Сергея Юрского; свет приглушается, а по потолку и темным окнам начинают ходить диковинные светящиеся звери и сказочные персонажи. По гамбургскому счету, Бьорк взяла едва ли не учебные ноты для хоров, вызвала в студию капеллу и устроила сеанс импровизаций на заданную тему. Временами действительно возникает ощущение, что сидишь в хоровом классе в уголке и исподтишка наблюдаешь за уроком сольфеджио или отработкой сложного канона - например, в композиции Ancestors (правда, ближе к концу спевка становится несколько сумасшедшей). Однако это самая большая крайность, которую она себе позволяет. Бьорк не изменяет только ей одной ведомой магии - знать, почему именно в данный момент ее рваной, сбивающейся голосовой композиции должен прозвучать именно этот голос из-за угла или именно этот щелчок языком. И, должно быть, именно это свойство сообщает "чудачествам авангардистки" (как назвал этот труд один престижный американский музыкальный журнал) свойство явления, называемого англичанами piece of art (в лобовом переводе на русский - кусок искусства). Именно так, несмотря на то, что Бьорк еще глубже зарылась в пух и перья мирового музыкального артхауса, ее новая пластинка словно вырезает в звуковом пространстве буквы того алфавита, на котором она сможет через несколько лет писать шедевры,которые примут не только поклонники экспериментальных звуковых техник, но и любители Шостаковича и Стравинского.
Rammstein. Reise, Reise.
Universal Music
О новом альбоме немецкой группы, внедрившей в терминологический оборот определение "танц-метал" и добившейся на этом пути несказанного коммерческого успеха, очень многим хотелось бы написать плохо. Благо было за что - их торжественно-тоталитарная музыка от момента первого успеха до последнего времени состояла из готических хоралов в припевах и зубовного скрежета, совмещенного со злобным бормотанием в куплетах; одна нудная бесконечная песня, просто попавшая в удачный с точки зрения конъюнктуры момент. Данная пластинка - тот случай, когда даже злословам придется снять шляпу, а некоторым даже съесть. Reise, Reise - это чистый, беспримесный Rammstein - такой, каким он задумывался и каким, еще никому неизвестный, предстал в линчевском "Шоссе в никуда", такой, словно группа еще вчера появилась на свет; пластинка, словно на молекулярном уровне очищенная от наслоений уже немалого студийно-концертного и просто жизненного опыта. Нет, боевые немцы не стали петь грегорианские хоралы на бьорковский манер и не выставили на продажу электронные панно, как Prodigy: все так же, как и было; жужжащие гитары, жесткие ударные, быстрая и тяжелая поступь рока - того, что не от слова rock, а от слова "рокот". У любого музыкального явления, играющего с пафосом, всегда есть риск не заметить грань между концептуальным хеппенингом и моментом, когда он перерастает в служение божеству: публика-дура может принять закамуфлированную шутку за чистую монету и заставить артиста служить ею же самой выдуманной идее. Глядя на фанатов Rammstein, легко было предположить, что простоватые музыканты уже стали рабами собственного имиджа и теперь вынуждены отрабатывать титул жрецов ужаса и грома, которым их венчает публика. Нынешняя пластинка безо всякой дипломатии расстается с самой основой для таких предположений. Ничего насмешливее у немцев не выходило со времен кавер-версии на песню Depeche Mode Stripped, пять лет назад ставшей для России первой ласточкой их популярности. Особо выделяются заглавная песня - хит Mein Teil, на который уже сделан и ротируется замечательный видеоклип, и две песни на злобу дня - театральная America, в которой нетрудно заметить этакую социополитическую свинью, которую европейские музыканты подкладывают чрезмерно экспансивной сверхдержаве, и мистическая Moskau, видимо, написанная по следам алко-туров в российскую столицу, которые, по слухам, музыканты группы инкогнито практиковали последние два года. В песне, посвященной нашей Первопрестольной, концентрация их фирменной искусственной пасмурности достигает своего предела - особенно после того, как на фоне ревущих гитар неведомый детский голос пропевает куплет про Ленина и пионеров на нашем родном языке.
Вдумчивый, стопроцентно коммерческий, просчитанный с калькулятором набор одних только хитов - хоть сейчас готовь переиздание под заголовком greatest hits. На 28 ноября намечено их второе выступление в Москве и последующий гастрольный тур по России, и можно смело говорить, что наша публика увидит совсем другой Rammstein, нежели три года назад в Лужниках. Тем, кто пойдет на них впервые, можно только позавидовать.