- Переговоры о том, где строить ИТЭР ведутся давно и конца им не видно. Среди претендентов были Канада, Испания, Франция, Япония. Сейчас остались Франция как единый кандидат от Евросоюза и Япония.
- Да, возникли трудности с определением места строительства. В принципе обе площадки подходят - и Рокасе в префектуре Аомори в Японии, и Кадараш - примерно в двухстах километров от Марселя во Франции. У Кадараша преимущества какие? Это сформировавшийся ядерный центр с высококвалифицированным персоналом и уникальной инфраструктурой. На этой площадке в свое время был создан и функционирует Токамак со сверхпроводящими обмотками - по сути прообраз той установки, которую предполагается создать. То есть уже существует почти все для того, чтобы развернуть столь масштабный проект, каким является ИТЭР.
- А площадка в Японии?
- Там тоже мощный атомный блок: хранилище низко- и среднеактивных отходов, создана научно-техническая инфраструктура плюс ко всему это хороший транспортный узел.
В результате мнения участников проекта разделись: Япония, США и Южная Корея - за Рокасе, Евросоюз, Россия и Китай - за Кадараш. Чтобы договориться, стали искать компромиссное решение. Например, такое: разместить научный центр на японской площадке, а саму демонстрационную установку строить во Франции и соединить все это с помощью современных телекоммуникационных линий в одно целое с широким доступом к информации всех участников проекта.
- Насколько я знаю, это не встретило энтузиазма в Японии. Как минимум они предлагают сделать наоборот: реактор - у них, а "мозги" - во Франции...
- Тема еще не закрыта, но прогресса на переговорах действительно нет. Возникла ситуация, которую пока не удается разрешить. Не скрою, мы очень беспокоимся, чтобы этот масштабный проект не развалился на части. Ведь ИТЭР - это не просто дорогостоящее детище, в нем заключена большая символика. Он покажет, способны ли договориться о совместной работе над решением энергетических проблем человечества те государства, что считают себя лидерами в освоении атомной энергии. Если хотите, это самая настоящая проба на возможность достижения согласия в мировом масштабе.
- Похоже, шансов мало. Комиссар ЕС по научным исследованиям Филипп Бускин, перед тем как сдать свои полномочия, распорядился начать подготовку технико-экономического обоснования проекта на случай, если Евросоюзу придется строить демонстрационную установку своими силами, без нынешних партнеров. Определен и крайний срок для дискуссий - конец ноября.
- Позиция России остается неизменной: мы за то, чтобы проект не распался. Надо принять решение консенсусом - все страны должны согласиться. Надо сберечь и дух проекта, и его международный статус, и сохранить ядро исполнителей.
- Какие действия могут способствовать его сохранению?
- Очевидно, надо активнее вести переговоры на двухсторонней основе. И прежде всего Франция и Япония как участники ИТЭР и потенциальные претенденты на размещение у себя этого объекта должны активизировать переговорный процесс, чтобы найти в конце концов приемлемое для всех решение.
- А международное агентство по атомной энергии - МАГАТЭ - в этом как-то участвует?
- Координировало проект на определенном этапе. Но сейчас не могу сказать, что роль агентства в проекте ИТЭР столь же заметна, как, например, в проекте ИНПРО или в том, что касается гарантий и контрольной деятельности в области использования атомной энергии, обеспечения режима нераспространения ядерного оружия.
Проект ИТЭР в известном смысле детище автономное, для него была создана специальная дирекция. И реализовывался рабочий проект одновременно в трех научных центрах мира: Гархинге (Германия), Сан-Диего (США) и Наке (Япония).
- А кто в России этим непосредственно занимается? Кто формирует предложения и общие подходы, кто выступает от имени государства на международных встречах?
- Проект в целом ведет Росатом - до недавних пор министерство, теперь агентство по атомной энергии. Есть федеральная целевая программа сооружения ИТЭР, в ней детально расписано, кто за что отвечает. Сюда вовлечены Курчатовский научный центр, НИИЭФА (это Санкт-Петербург), НИКИЭТ, ВНИИ неорганических материалов... Словом, большой конгломерат институтов - и наших, отраслевых, и академических. Это корпорация "ТВЭЛ" и, в частности, Чепецкий механический завод, где должны изготовляться сверхпроводники для этого проекта.
- А на публике - только заявления и комментарии академика Велихова. Невольно возникает ощущение, что только он один этим и занимается...
- Он - руководитель международного научного совета, инициатор и лидер этой программы. А так называемый home-лидер - Олег Геннадьевич Филатов, генеральный директор НИИЭФА. Там изготавливались отдельные элементы оборудования будущей установки - того, что требовало проверки на стадии проектирования с точки зрения успешной реализации. Причем эти элементы не только были изготовлены, но и прошли международные испытания. Совместно с японскими коллегами были изготовлены и испытаны элементы сверхпроводящей системы. То есть ИТЭР сегодня - это не только дизайн-проект на бумаге, не только рабочие чертежи, но и отдельные элементы установки, изготовленные в реальном масштабе.
- Как отражаются на проекте перипетии большой политики? Мешают ученым договариваться?
- Конечно, в чем-то мешают. Ведь ИТЭР - это же не чистая наука. В нем заключен и большой научно-политический подтекст. И когда речь заходит о выборе места сооружения установки, вступают в действие вопросы межгосударственных отношений. Почему Россия поддерживает в большей степени Кадараш? Мы считаем, что там больше преимуществ научно-технического плана. Представляется также, что особенности географического положения позволяют реализовать проект с меньшими финансовыми вложениями участников.
- Аргументация понятна. Но при всем том возникает ощущение, что попытки приблизиться к овладению термоядерной энергией напоминают движение за горизонтом: идешь-идешь, а он все также недостижим. Уж сколько было консультаций, переговоров, а начало практической реализации проекта ИТЭР все откладывается и откладывается. Может, что-то не так "в самой консерватории"? Или не созрела для этого ситуация в мире - люди и стоящие над ними политики оказались неадекватны масштабу выдвинутой задачи?
- Пожалуй, доля истины в таких наблюдениях есть. Но участники проекта не перестают надеяться, что приемлемый вариант будет найден и в ближайшее время начнутся практические работы по сооружению экспериментальной установки. Возьмите для примера ЦЕРН - Европейский центр ядерных исследований. Когда он создавался, Советский Союз не был принят в общую компанию. И нам пришлось организовать в Дубне Объединенный институт ядерных исследований - на паях со странами социалистического содружества. А сейчас мы вместе с другими государствами активно участвуем в сооружении Большого Адронного Коллайдера - гигантского ускорителя элементарных частиц, который открывает совершенно новую страницу в полувековой истории ЦЕРНа. От такой кооперации в выигрыше все участники, а главное - создается мощный импульс для развития науки.
Особое мнение
Профессор Токийского университета Массатоси Косиба, удостоенный в 2002 году Нобелевской премии за достижения в области физики, весьма скептически оценивает перспективы ИТЭР. Еще до того, как стать нобелевским лауреатом, он предупреждал, что эксперимент, связанный с попыткой использовать энергию термоядерного синтеза, может не дойти до стадии строительства установки. "К популярному проекту ИТЭР применимо древнекитайское выражение "Голова овцы - мясо собаки", - развивает свою мысль ученый. - То есть в лавке вам предлагают мясо овцы, а на самом деле продают собачатину". По его словам, прежде чем говорить о термоядерном синтезе как о новом источнике энергопроизводства, необходимо доказать его экономичность и безопасность. А что касается самого проекта, люди науки сегодня уже не могут повлиять на его судьбу. "Этот проект больше не принадлежит ученым, - заявил господин Косиба, - теперь он в руках политиков и бизнесменов".