Таможня закрыта - кому платить?
Стамбульские районы Лялели и Аксарай и вправду можно называть настоящей империей текстильного бизнеса: около 6,7 тысячи компаний, производящих кожу, обувь, текстиль, около 1000 отелей и сотня карго (грузовых) компаний. До недавнего времени практически в круглосуточном режиме здесь шили, вязали, моделировали, паковали и отправляли товары для русских базаров. Товарооборот торговли Лялели только в прошлом году составил около 4 миллиардов долларов. За истекшие восемь месяцев этого года - около 2,8 миллиарда.
Сейчас на таможенных складах заторы. Офисы большинства карго-компаний пустуют. Если Ташкент, Уфа или Пенза еще принимают грузы, то в компании, которая отправляет партии товара в Москву, сиротливо стоят лишь несколько мешков, туго перевязанных скотчем. Приемщик товара Николай в нескольких словах описывает мрачную атмосферу бездействия:
- Грузы стоят уже около месяца. Отправить нельзя. Что будет дальше - не знаю, но, чем больше стоишь, тем больше платишь.
В гостиницах - такая же атмосфера уныния. В отеле "Куран", расположенном в самом центре Лялели, тишина. На входе мирно посапывает консьерж. Номера по 25 долларов за ночь практически все свободны. А обычно в отелях яблоку негде упасть.
- Уже три недели здесь такая сумятица, - говорит Татьяна, которая работает в одном из отелей пятый год. - Народа практически нет. Лялели полно слухов. Говорят, что это следствие борьбы с терроризмом. Еще говорят, что все эти меры направлены против грузовых компаний. Вся система карго - это большой мафиозный бизнес, который ничего не платит государству. Отправляя товар, люди при растаможке платят по 8,2 доллара за килограмм, а куда идут эти денежки - большой вопрос. Правда, что будет дальше, тоже непонятно. Не знаю, кто будет жить в нашем отеле. Мюдюр (по-турецки - директор) говорит, что надо закрываться.
Турецкие бизнесмены не настроены оптимистично.
- Только в моей компании зависло товара на сумму около двух миллионов. Не знаю, кто будет это забирать и как быть дальше, - говорит Юсуф, один из хозяев кожаных фабрик. - Новую коллекцию пошили в расчете на старых клиентов. Большинство из них не приедет.
Хозяева небольших фабрик, для которых русские "челноки" - единственный способ выживания, в растерянности. В стране - безработица, средняя заработная плата - 150- 200 долларов в месяц. Компания по производству нижнего белья расположилась у самой дороги. Длинная винтовая лестница ведет в "пещеры Аладдина". Из темноты, как дух пещеры, выныривает Мурат и предлагает любые размеры, расцветки и более всего модные в этом сезоне яркие цветные тона. На вопрос о том, как идет торговля, Мурат вздыхает и показывает тетрадку. Толстая книжка и потрепанные листы, адреса, телефоны: "Марина (Москва), Катя (Новгород), Илья (Воронеж)"... Всего - около двух тысяч клиентов.
- Только в Москве около пятисот партнеров, которые очень довольны работой со мной, - говорит Мурат. - Теперь не знаю, что будет. Вот Марина сказала, что не приедет, у нее все меняется, потому что на таможне заставляют платить за товар. У нее нет таких денег. Катя не приедет, Ольга - тоже.
"От безысходности и в Африку поплывешь"
Турки не случайно называют Лялели "русской слободкой". Русские рестораны, кафе, магазины с родными названиями "Мир" или " Космос". Повсюду ходят пергидрольные блондинки и молодые люди в спортивных костюмах "Адидас". Турки называют русских "челночников" "бавул тиджаретиджи", от турецких слов: "бавул" - мешок, "тиджарет" - торговля. Получается - торговцы с мешками. Большинство приезжающих - фундамент и основа челночного движения - это так называемый слабый пол. Если попытаться составить среднестатистический портрет "челнока" - это будет женщина среднего возраста, чаще всего разведенная, имеющая двоих или более детей, которая в свое время была уволена с закрывшегося предприятия.
Марина Цуканова из Сибири "челночит" седьмой год:
- Завод, где я проработала бухгалтером десять лет, закрылся. Думала конец: в доме есть стало нечего, из муки кашу варили. Потом устроилась на базар. Но от безысходности не то, что в Турцию поедешь - в Африку поплывешь. Вот и я, заработав денег на билет и заняв у друзей на небольшую партию товара, приехала сюда. Теперь мотаюсь. Недавно машину купила. Сын поступил в институт, надо учебу оплачивать. Если все закроют, что мне тогда делать? Фирму открыть я не смогу - силы не те, да и денег особых нет. Большинство фабрик у нас в городе закрыто. Найти новую работу практически невозможно. А мне уже сорок три. Я вряд ли смогу куда-то устроиться: берут молодых и сильных. Что будет - опять в нищету?
Кстати:
По неофициальным данным, от доходов "челночного" бизнеса кормятся около 15 000 000 человек, а также члены их семей. Для большинства из них челночный бизнес - это способ выжить.
| Компетентно |
Корреспондент "РГ" обратился в русское консульство в Стамбуле:
- Алло, здравствуйте. Можно торгового консула?
"Он занят. У него несколько делегаций", - отвечает приятный женский голос. Однако через несколько минут наконец-то получаю положительный ответ.
- Указаний или конкретных документов не было, - говорит торговый консул России Виктор Ильский, - но мы получили сигнал, который можно условно назвать так: давайте работать честно. Читайте турецкие газеты, там все сказано.
В турецкой газете "Реферанс" - интервью Ильского под названием "Невозможно работать по-старому". Настало время переводить "челночный" бизнес в иное русло, заявляет Виктор Ильский. "Челноки" работают на рынке уже около 15 лет. Это значительные суммы, огромный бизнес, который до сих пор был малоуправляем государством. Большинство из сумм общего товарооборота направлялись мимо государственной казны. Еще в июне 2003 года мы приняли постановление об ограничении ввоза товаров частными лицами, и многие должны были подготовиться к грядущим изменениям и принять какие-то меры: открыть компании и заключить соответствующие договора. То же самое касается и турецких бизнесменов, которые могут приезжать в Россию, открывать офисы и продолжать работать. Мы ждем.