...В небольшой деревушке Белое остановился, чтобы расспросить у сельчан дорогу в Груд. Оказалось, один из собеседников, Виктор, фамилию Шичко слышал. А вот насчет изобретенного им метода понятия не имеет. Пришлось по его просьбе что-то вроде лекции прочесть. Ученый был убежден, что слово, написанное человеком перед сном, действует на сознание и подсознание гораздо сильнее, чем слово сказанное, услышанное или прочитанное. И пришел к заключению, что ложные программы разрушаются во сне в том случае, когда человек спит после написания специального дневника и самовнушения. В общем, в основу "метода Шичко" положен механизм воздействия правдивой информацией на сознание и подсознание человека. Ну и дальше в том же духе...
Прикуривая очередную сигарету, Виктор бросает лукавый взгляд в сторону второго нашего собеседника: "Вот бы нам сюда этого ученого... Помнишь, как ты пластом у магазина лежал и "скорую" вызывали?" Засмеявшись, добавляет: "Как я тебя?!"
Ученый был убежден, что слово, написанное человеком перед сном, действует на сознание и подсознание гораздо сильнее, чем слово сказанное, услышанное или прочитанное.
Виктор сказал, что, возможно, в Груде об ученом раньше и вспомнили бы. Несколько лет назад умер Владимир Шичко. Кто его знает, может, и был он родственником питерскому борцу с алкоголизмом. Геннадий Андреевич вместе со своими родителями родную деревеньку, в которой родился в 1922 году, покинул задолго до войны. Служил на флоте. Был тяжело ранен в обе ноги. Окончив психологическое отделение Ленинградского университета, Шичко пришел в Институт экспериментальной медицины, где и проработал 32 года. О его методе знали все - от Бреста до Камчатки. Рассказывают, что однажды к Геннадию Андреевичу за помощью обратился молодой человек, которого одолевала страсть к алкоголю. Оказалось, это внук Александра Твардовского. Шичко долго с ним занимался и в конце концов помог. Кто знает, повстречался бы раньше на пути ученого сам автор "Василия Теркина" - может быть, он и его избавил бы от недуга? Среди пациентов был и композитор Соловьев-Седой. Шичко надолго вернул его к трезвому образу жизни. И за эти годы композитор создал немало новых произведений. Но однажды автору "Подмосковных вечеров" вручали в Кремле очередной (и, как оказалось, последний в его биографии) орден. Секретарь Президиума Верховного Совета СССР Георгадзе настоятельно потребовал взять в руки бокал:
- Как?! Не хочешь выпить со мной?! Да ты посмотри, какое вино! Каберне! Его поставляют только сюда, в Кремль!
Композитор выпил. И уже не смог остановиться. А вскоре умер.
...В Груде всего чуть больше десяти жителей. Один из местных старожилов - 76-летний Емельян Нейман. Заглядываем в гости, неспешно беседуем о житье-бытье. Емельян Генрихович родом из Украины. Почти сразу после войны попал на строительство Минского автозавода. А из Груда - его жена. Почти каждые выходные к "теще на блины" наведывался. Теперь вот сам сельчанин. На жизнь не жалуется. Одно лишь огорчает, что в осеннюю распутицу и зимой автолавка редко приезжает. Слово за слово - выяснилось, что наш гостеприимный дедушка даже лично встречался с Геннадием Шичко.
- Он после войны в Груд раза два приезжал, - рассказывает Нейман. - На Радуницу на кладбище и познакомились. Осталась даже фотокарточка, где Шичко вместе с односельчанами. Был он тогда, в конце 50-х, вместе с женой. Как ее звали - не припомню. Геннадий Андреевич такой рослый, представительный. Мы и тогда знали, что он ученый. Но вот чем занимается, какие книжки пишет - об этом не говорили. Деревенские люди, сами знаете, скромные, лишних вопросов не задают. А два года назад к нам в Груд в конце лета или, может быть, ранней осенью большая группа людей приезжала. Человек двадцать не меньше. Все о Шичко расспрашивали. Потом в ближний лесок пошли. И меня пригласили, костер там разожгли, чаепитие устроили... Один из наших в лес не пошел. Говорит, а что я там забыл, вот если бы водку звали пить - тогда другое дело. А мне понравилось с ними общаться: культурные люди, хорошо и правильно о жизни разговаривают, трезвомыслящие, словом.
Так что у Геннадия Шичко есть последователи и в его родном Груде. Правда, немного их осталось. Скоро здесь не то чтобы пить, жить некому будет. Стареет деревенька, врастает в землю. Но это уже тема другого разговора.