Проект "Открытая сцена" зародился в умах нескольких десятков театральных режиссеров, работающих вне государственных театров, и в основном в режиме экспериментального, лабораторного, поискового театра. Их инициативу в разные годы пытались осуществить Марк Захаров, Эдуард Бояков и многие другие. В результате этих коллективных инициатив и сильнейшего лоббирования проекта депутатом Московской Думы Евгением Бунимовичем правительство Москвы приняло решение о ежегодном выделении 20 миллионов рублей на реализацию независимых театральных проектов. Совет экспертов количеством более 20 человек решает, заявки на какие проекты стоит удовлетворить, а какие - отвергнуть. Предпочтение оказывается молодым режиссерам, но никакого возрастного ценза не существует. Ежегодно на гранты московского правительства осуществляется около 30 постановок. Некоторые из них сразу исчезают из московской афиши, другие завоевывают не только российскую, но и международную публику. На четвертый год существования эксперимента в Центре им. Мейерхольда решили устроить фестиваль некоторых самых успешных проектов, реализованных на гранты этой целевой программы.
В течение недели на сцене Центра показали спектакли "Театра.doc" и Ивана Вырыпаева "Кислород", "Красной ниткой" Владимира Панкова в Центре драматургии и режиссуры, "Свадебное путешествие" Театральной группы "ПрактикА", "Мата Хари" театра АпАрте, "Человек, который принял свою жену за шляпу" в Маленьком Мировом Театре, "Страх мыльного пузыря" Елены Невежиной, "Филоктет" Николая Рощина. "Аристон" Оксаны Мысиной будет представлен 29 ноября.
Фестиваль был организован газетой "Дом актера" и арт-директором Центра им. Мейерхольда Михаилом Пушкиным как идеологическая акция, в которой показ спектаклей был хоть и главным, но не единственным событием. После каждого из показов впервые в отечественной фестивальной практике прошли кофе-брейки - энергичные, короткие диалоги критика и режиссера при участии публики. По завершении фестиваля состоялась серия "круглых столов" с участием всех заинтересованных лиц.
Самым проблематичным для режиссеров - участников диалога стал вопрос о критериях отбора. Он остается одним из самых темных мест в уставе проекта. В самом деле невозможно понять, почему Театр им. Пушкина получает грант для плановой постановки Нины Чусовой, почему МХТ им. Чехова усилиями продюсера Эдуарда Боякова осуществляет с помощью гранта спектакль Евгения Гришковца "Осада". Как сами площадки, так и создатели этих спектаклей вполне известны и не нуждаются в поддержке особыми грантами. Другое дело, когда тот же Бояков получает деньги на постановку пьесы Владимира Сорокина на свободной площадке. Или Николай Рощин с его высокопрофессиональной театральной группой, которая год от года выживает на свой страх и риск. Или молодой актер, режиссер и музыкант Владимир Панков, чей спектакль "Красной ниткой" в Центре драматургии и режиссуры -эксперимент высокой художественной пробы. Кому, как не им, давать гранты, поддерживающие угасающий экспериментальный дух русского театра? Но когда видишь в списке спектаклей, получивших гранты, проект Фонда Станиславского "Вишневый сад" в режиссуре Эймунтаса Някрошюса, от изумления перехватывает дыхание. Неужели уважаемый Фонд не мог под имя самого знаменитого европейского режиссера найти деньги в другом месте, не отбирая их у какого-то еще неизвестного миру молодого гения?
И все-таки - при всей важности более точных критериев экспертизы - по-прежнему центральной остается тема свободной площадки. То есть пространства, где проект "Открытая сцена" мог бы быть реализован по-настоящему. Сегодня репетировать и прокатывать спектакли тем, кто не может или не хочет работать в государственном театре, негде. Центр им. Мейерхольда, который возник из существовавших когда-то "Творческих мастерских" и должен был предоставлять свои помещения каким-то экспериментальным проектам, делает это редко. Центр на Страстном и вовсе не имеет помещений для репетиций. Дом Актера - гостеприимный, но неприспособленный для репетиций и показов спектаклей.
А между тем во всех крупных европейских городах не один десяток лет существует практика так называемых постиндустриальных площадок. Что это значит? Стояла в центре города какая-нибудь (а как правило, множество) старинная фабрика или депо, уже давно не представляющие никакой промышленной ценности. Вместо того чтобы их снести или построить на их месте дом миллионера, их реконструировали под современную театральную площадку с репетиционными помещениями, местом для концертов, баров, библиотеки, дискотеки и кафе.
Москва еще неокончательно потеряла такие уникальные постиндустриальные пространства. Например, бывший каретный ряд, а в 30-е годы троллейбусная фабрика, ныне почти пустующая в самом центре Москвы, - ровно то, что нужно, чтобы экспериментальная, живая энергия русского театра не иссякала. Чтобы Москва стала еще более европейской столицей - веселой, молодой и цивилизованной, внимательной не только к своим традициям, но и к тем новациям, без которых невозможно будущее театра.