- Что побудило вас, второе лицо в академии и научного руководителя двух вполне успешных институтов в Томске и Екатеринбурге, стать еще и директором ФИАНа?
- Я уже объяснялся на этот счет в кругу своих коллег. К сожалению, даже они воспринимают не так, как я это понимаю. На ученом совете Института электрофизики в Екатеринбурге меня прямо спросили, зачем я это делаю. У нас прекрасный институт, сложившиеся отношения... Зачем? Тогда я в шутку ответил: считайте это поступком Гагановой.
А если всерьез, вся моя научная работа по сильноточной электронике, начиная еще с Сибири, с Томска, проходила в тесном контакте с ФИАНом и под влиянием его научных школ. Начиная с 60-х годов многие научные проблемы, которые мы решали, были связаны с Физическим институтом. В частности, создание наносекундной высоковольтной техники для рубиновых лазеров дало большой толчок работам в этом направлении, да и сами лазеры были запущены благодаря этому. Дальше - система питания первых полупроводниковых лазеров, которые были открыты в ФИАНе. Профессор Попов и академик Крохин были удостоены за это Ленинской премии.
Когда здесь стали заниматься накачкой полупроводниковых лазеров, мы делали ускорители. И пока этим занимались, открыли взрывную электронную эмиссию. Следующий этап связан с созданием мощных газовых лазеров, потом началась релятивистская электроника. Мы открыли газовый объемный разряд высокого давления, делали мощные импульсные ускорители, которые до сих пор работают. По большому счету именно при поддержке ФИАНа мне удалось организовать свой первый институт в Томске - Институт сильноточной электроники Сибирского отделения Академии наук.
- И с ним, насколько я знаю, вы не порывали связей, несмотря на обилие административных забот первого вице-президента РАН. Как, впрочем, и с Институтом электрофизики в Екатеринбурге?
- Если ученый погружается с головой в административную работу и порывает с наукой, он перестает понимать, что происходит. Это - с одной стороны. А с другой - рискует оказаться в положении подстреленной утки: закончилась административная карьера - и все, ты никому не нужен...
Поэтому активно работал, проводил научные исследования, делал обзоры, писал книги. Моя работа "Импульсная энергетика и электроника", вышедшая в этом году, признана книгой года в номинации "Эврика" на международной выставке. Это 700 страниц с описанием того, за что я получил в прошлом году международную премию "Глобальная энергия". Почти одновременно книга издана и на английском языке. Переведены на английский и другие мои работы - "Взрывная электронная эмиссия", "Электрический разряд в газе". Недавно вышла еще одна книга - "Эктоны в вакуумных разрядах", это совершенно новый подход к пониманию электрической дуги, открытой двести с лишним лет назад.
- А почему вообще встал вопрос о новом директоре ФИАНа?
- Закончился срок полномочий академика Крохина. Олег Николаевич - выдающийся ученый и замечательный человек, очень много сделал в науке. До него был академик Келдыш - один из крупнейших теоретиков нашего времени. Но срок у каждого - пять лет. Если в эти пять лет ты перешагнул 70-летний рубеж, то назначаются перевыборы...
Это, так сказать, формальная сторона дела. Но есть, не хочу скрывать, и личный мотив. Да, мне очень дорог институт в Екатеринбурге - это самое крупное по размерам научное учреждение, построенное в постсоветское время: 20 тысяч квадратных метров, прекрасно оборудовано. Но я уже семь лет живу в Москве, и быть директором на расстоянии очень непросто. Ведь директор - это прежде всего текущая, регулярная работа.
- Наездами не обойдешься?
- Конечно. Хотя там у меня прекрасный первый заместитель - член-корреспондент РАН Валерий Григорьевич Шпак, мой ученик. Я решил, что пора ему становиться директором - и это недавно случилось. А научным руководителем остаюсь я - так решило Уральское отделение Академии наук. И теперь мы организуем тройственный альянс: Физический институт, Институт электрофизики в Екатеринбурге и Томский институт сильноточной электроники - для ведения комплексных научных исследований.
В ФИАНе мы только что организовали отдел физической электроники. И в нем две лаборатории: одну будет возглавлять член Академии наук из Томска, вторую - член Академии наук из Екатеринбурга. А я - во главе этого отдела. Считаю, что научные коллективы будут взаимодополнять друг друга.
- Так получается, что оба своих института вы создавали практически с нуля. А ФИАН - это давно сложившийся и всемирно известный научный архипелаг со своей историей, заслугами и традициями...
- Вы правы. И я, поверьте, много размышлял перед тем как принять решение. Советовался с учеными старшего поколения, с теми, кого считаю совестью академии. Они мне рекомендовали прийти сюда. И в общем мне кажется, что я правильно поступил. А что касается прошлых заслуг ФИАНа и нынешнего наследства, со всем этим сейчас разбираюсь. Я тут, получается, шестой директор.
- Если вести отсчет со времен Сергея Ивановича Вавилова?
- Да. А вообще история ФИАНа берет начало в 1714 году, когда в Кунсткамере был открыт физический кабинет. Через десять лет он был включен в состав Петербургской академии наук, впоследствии стал называться физической лабораторией. Потом это был Физико-математический институт, а с 1934-го - уже ФИАН. Так вот если от истоков смотреть, то я по счету, кажется, 25-й...
- Сейчас только и слышишь, что нашей науке нужен современный и грамотный менеджмент. Что как раз этого не хватает в первую голову...
- Абсолютно согласен - нужен грамотный менеджмент. Но нужно иметь в виду и то обстоятельство, что научным учреждениям рассчитывать на крупное бюджетное финансирование не стоит. Бюджет ФИАНа на 2004 год - 150 миллионов рублей. Примерно такую же сумму получаем от грантов, хоздоговоров и прочего. Получается, грубо говоря, 10 миллионов долларов. И это - на институт, в котором работают 200 докторов и 400 кандидатов, 20 членов академии. Где-то 1000 научных, а всего - 2 тысячи сотрудников. Институт имеет разветвленную сеть филиалов - в Самаре, Протвино, Троицке. Много наших учреждений и лабораторий в Пущино, Долгопрудном, Зеленограде, есть и за рубежами России - в Таджикистане и Киргизии...
- И впрямь - архипелаг. Тут никакого бюджета не хватит...
- Я понимаю, что денег всегда мало. Так вот одна из идей состоит в том, чтобы использовать новые возможности, появляющиеся в стране - об этом, кстати, и президент Путин говорил на недавнем совете по науке и технологиям. Его пожелания в адрес академии сводились к тому, чтобы мы энергичнее адаптировались к условиям рыночной экономики. В частности, активнее привлекали средства частного капитала, средства инвесторов - для решения научных задач.
Я ведь по своей натуре - прикладной физик, мне по-прежнему близки те институты на Урале и в Сибири, которые я создавал и в которых довелось работать. Сегодня они очень неплохо живут из-за того, что мы занимаемся параллельно и фундаментальными, и прикладными исследованиями. Они сами, учитывая инженерное образование многих ведущих ученых и сотрудников, быстро соображают, как и где можно использовать то или иное открытие, кому предложить и к чему приспособить.
- Надеетесь, что этот опыт может и здесь пригодиться?
- А почему нет? Ведь и в ФИАНе есть разработки, которым можно найти практическое применение - а это дополнительные деньги на развитие фундаментальных исследований. Причем я не говорю, чтобы сами ученые этим занимались - нужно создавать соответствующую инфраструктуру, привлекать частный капитал.
С проблемой низкого бюджетного финансирования прямо связано старение научных коллективов. Казалось бы, кафедры наши в вузах функционируют, высшая школа физики организована совместно с Московским инженерно-физическим институтом. Хорошие связи с Московским университетом, МФТИ, есть большой научно-образовательный центр в Зеленограде...
- А притока молодых научных кадров нет?
- В том-то и дело! Мы готовим людей, они получают диплом и уходят. Потому что ничтожная зарплата. И никакой перспективы получить жилье. А уходят очень способные люди. Прекрасный был специалист по полупроводникам - 26 лет. Высказал несколько новых идей, по которым целое направление развивается. И ничего ему вроде не надо. Но решил жениться. Говорит, помогите арендовать квартиру двухкомнатную за 300-400 долларов. Не смогли этого сделать - дело было до меня. И что? В Швейцарию уехал - сейчас получает 10 тысяч долларов в месяц...
Как это расширить? Мы подготовили документы для создания фонда, который будет действовать на спонсорской основе. За основу берем Демидовский научный фонд, который я давно возглавляю. Будем пользоваться теми же принципами.
- Из Демидовского фонда пока выплачивались только премии - раз в год и только двум-трем выдающимся ученым...
- Да, но в уставных целях прописано и много других возможностей. Первое - нам нужны свободные деньги. Для того чтобы принять молодого человека, я должен предложить ему хорошую зарплату. В МГУ, я знаю, есть специальные ректорские стипендии для молодых ученых - по-моему, до 6-7 тысяч. Так же и мы могли бы поступать, если будем иметь свободные деньги.
Второе - у нас есть достаточное количество земли, на которой могли бы построить гостиницу для молодых ученых. И жилой дом - это под Москвой. Тут уже есть согласованная позиция с руководством Троицка. Мы встречались с мэром, этот проект довольно активно развивается. В Троицке у нас несколько подразделений, свое конструкторское бюро, несколько хороших лабораторий.
Третий шаг - расширение связей с вузами. У нас уже были переговоры с ректором МГУ академиком Садовничим и деканом физфака профессором Трухиным. Предполагаем создать у нас большой совместный научно-образовательный центр.
- Физфака МГУ и ФИАНа?
- Да, это два гиганта, и на их базе можно создать прекрасный образовательный центр. И расширять те связи, которые есть сейчас. Упор - на три вуза: МГУ, МИФИ и Физтех. Чем мы будем полезны для них? У нас есть уникальные с точки зрения образования установки. Есть ускорители электронов, ионов, источники синхротронного излучения, сильноточные ускорители, протонные источники и прочее. Второе - совершенно выдающиеся люди, которые могут передать свой опыт, читать лекции. Когда я на Урале создавал кафедру МФТИ, люди не очень охотно шли читать лекции, так мы в бюджете института специально предусмотрели оплату лекций. То есть за лекции будет платить не только вуз. Об этой идее хочу рассказать ученому совету.
- Каким вы видите будущее родового гнезда семи нобелевских лауреатов? Не погрузится ли оно с вашей легкой руки "в прикладистику"?
- Это было бы предательством интересов всех, кто тут когда-то работал. Нам надо иметь лицо. ФИАН - это, если хотите, форпост фундаментальный физики. Моя задача как директора в том, чтобы найти в условиях малого финансирования рычаги, которые позволили бы существенно улучшить фундаментальные исследования.
Я, например, хочу существенно повысить зарплату всем теоретикам. Им много не надо. Но это выдающиеся люди! Из семи нобелевских лауреатов, что дал наш институт, четверо - теоретики. Это говорит о том, что здесь мощная теоретическая школа. Здесь родилась теория термоядерных реакций - выдающаяся работа Сахарова - Тамма, открыт эффект Вавилова - Черенкова, открыты лазеры, в ФИАНе была создана теория сверхпроводимости Гинзбурга - Ландау. А еще ранее открыты принцип автофазировки Векслера - Макмиллана, эффект Франца - Келдыша, рассеяние Мандельштама - Бриллюэна, разработан метод Хартри - Фока.
И никогда я не пойду на то, чтобы институт, где были сделаны выдающиеся фундаментальные открытия, превратить только в мастерскую по изготовлению каких-то приборов, аппаратов и так далее. То, что приоритет будет за фундаментальной наукой, это однозначно. Хотя, конечно, будем поддерживать и прикладные работы, которые тоже здесь ведутся.
P.S.
Как ни обиден мой скоропалительный прогноз для человека, только что взвалившего на себя дополнительную ношу проблем, я все же скажу: в будущем ФИАНа можно не сомневаться. Не из того теста Геннадий Месяц, чтобы после всех прошлых успехов и бесспорных достижений на глазах у коллег расписаться в неудаче. А потому заключительные слова обращаю к выпускникам и старшекурсникам МФТИ, МИФИ, физфака МГУ и другим "воеводам-отличникам": навострили лыжи за кордон? Можете сильно просчитаться. Не определились, где защищать кандидатскую? Предлагаю на выбор несколько научных школ: академиков Черенкова, Тамма, Франка, академиков Басова и Прохорова, академика Сахарова. Или поезжайте прямо к нынешнему нобелевскому лауреату академику Гинзбургу. Главное, что адрес один и тот же: Москва, Ленинский проспект, 53. Физический институт им. П.Н. Лебедева. А если вдруг какая заминка, назовите пароль: "К академику Месяцу".