Это в Америке та половина населения, кандидат которой проиграл, утешает себя тем, что в следующий раз поставит уж точно на победителя, а пока смиренно принимает свершившееся. У нас же проигравшая половина откапывает в огородах автоматы и уходит в леса. А сам праздник народного волеизъявления становится поводом надолго парализовать всякую экономическую и другую связанную с созиданием жизнь.
Никто не призывает граждан вернуться к труду - их зовут на новые митинги.
На Черноморском побережье опадают в садах несобранные мандарины. Засыхает на чиновных столах паста шариковых ручек. Не выходят в море рыбацкие шаланды. Два месяца вся республика - от Гагр до Очамчиры, - позабыв про все, бурно обсуждает вопрос: согласиться с объявленными итогами выборов президента или проводить голосование еще раз? Я так понял, что, если потребуется, они и полгода будут это дело перетирать. А может, и всю оставшуюся жизнь.
И ведь что интересно: никто из вождей не призывает граждан вернуться к мирному труду - напротив, некоторые политики всячески мобилизуют толпу на новые митинговые начинания. Скажем, вот на днях ветераны войны и резервисты, пошумев на митинге в филармонии, отправились затем в парк Славы и там торжественно поклялись в вечной верности президенту Владиславу Ардзинбе. А на Кавказе, если взрослые мужики клянутся, то это дорогого стоит.
Но и сторонники Сергея Багапша тоже времени даром не теряли. Они в те часы плотно окружили своими вооруженными людьми центр города, где находятся главные административные здания, и, недвусмысленно пощелкивая затворами, давали понять, кто теперь тут хозяин. К тому же просочился слух, что на одной из баз вблизи Сухуми сконцентрированы еще более полутора тысяч хорошо вооруженных бойцов Багапша (в основном действующих сотрудников милиции), готовых по первому зову еще раз недвусмысленно продемонстрировать свое волеизъявление.
Сам Сергей Багапш встретился с президентом Владиславом Ардзинбой. По словам недавнего кандидата, разговор у них получился "очень дружелюбный". Багапш вновь подтвердил, что после принятия присяги он намерен предложить Раулю Хаджимбе "одну из самых высоких должностей в государстве". Ардзинба пообещал передать это Хаджимбе, но не гарантировал того, что тот согласится с подобным вариантом. Короче говоря, все стороны пока остаются на прежних позициях. Но уже хорошо то, что процесс переговоров не прекращается.
Во вторник к этому процессу подключились два высокопоставленных российских чиновника - первый заместитель министра внутренних дел РФ Александр Чекалин и заместитель генпрокурора Владимир Колесников. Они встретились с руководящим составом МВД республики. Речь на этом совещании в основном шла о соблюдении законности и правопорядка в регионе. Московские гости пообещали встретиться со всеми главными действующими лицами происходящих событий и непредвзято подойти к их анализу и оценке.
Прямо скажем, и в прежние времена в здешних краях не наблюдалось всплеска трудового энтузиазма. Теперь же и вовсе - органы власти парализованы, а если и работают, то в щадящем, мягко говоря, режиме. Даже парламент в эти дни пугающе пуст, хотя прогулы депутатов отчасти можно объяснить неожиданной болезнью их спикера. Почти никого нет и в здании правительства, взятом под охрану сторонниками оппозиции. А сам премьер ныне избрал своей резиденцией одну из госдач на окраине города, где когда-то любил отдыхать Сталин. Здесь я его и навестил.
Нодар Хашба тоже поклялся - лично мне, - в том, что он соблюдает нейтралитет, а его правительство является единственной сдерживающей силой в этой взрывоопасной ситуации. Правда, затем он в мягкой форме попенял кандидату от оппозиции, который мог бы "инициировать процедуру международной правовой экспертизы спорных документов", но почему-то этого не делает. Он отверг любые подозрения в том, что Сергея Багапша не допускают к власти. "Пусть идет законным путем, тогда мы первые его поздравим". Законным, конечно, является путь, указанный президентом Владиславом Ардзинбой, - то есть повторные выборы.
Помня о заявлении, сделанном недавно губернатором Кубани Александром Ткачевым, я спросил премьера: не будет ли теперь в республике задержек с выплатой российских пенсий и не перекроют ли границу на реке Псоу? Ведь, как известно, 70 процентов всех людей, живущих в Абхазии, являются гражданами России, а более 25 тысяч человек - нашими российскими пенсионерами. "Нет, - заверил меня Нодар Владимирович, - пенсии будем платить в срок, и препон на заставах чинить не станут, об этом меня заверили на днях в высоких московских кабинетах".
Может, оно и так, но в последние часы с границы стали поступать сообщения о том, что жителей Абхазии, которые везут на продажу свой традиционный товар, то есть мандарины, пограничники заворачивают назад по причине обнаружения в плодах какой-то заразы. Вот ведь совпадение! А сам пограничный пункт теперь работает не круглосуточно, а только до шести часов вечера.
Непостижимый кавказский менталитет удивляет на каждом шагу. Ответьте, например, какие, по-вашему, органы власти в это смутное время должны быть самыми авторитетными? Центральная избирательная комиссия? Но она, объявив выборы состоявшимися, тихо самоликвидировалась, а ее председатель Сергей Смыр уехал в Москву защищать докторскую диссертацию. Верховный суд? Но и его глава Алла Авицба, как говорится у юристов, "немотивированно" покинула капитанский мостик, а принявший за одну ночь два взаимоисключающих решения судья Георгий Акаба в эти дни редко появляется на работе, а ночевать предпочитает у друзей.
Я встретился с Георгием Нуриевичем и, извинившись за прямоту, спросил его: почему же судья в ночь с 28 на 29 октября с интервалом в пять часов опубликовал два противоположных вердикта? Судья тщательно изучил мое удостоверение, тяжело вздохнул и поведал эту поистине эпическую историю:
- В девять часов вечера, предварительно рассмотрев все материалы дела, я огласил решение, которое выборы признавало состоявшимися. Были отмечены определенные нарушения, но они не имели существенного значения для итогов голосования. Иными словами, Верховный суд подтвердил правоту ЦИК, которая также отдала победу Багапшу. Сразу после этого в зал ворвалась толпа сторонников Хаджимбы, они начали хватать меня за мантию, толкать, то есть и я, и один из народных заседателей фактически оказались в заложниках. Второго заседателя с сердечным приступом увезли в больницу чуть ранее. От меня требовали отдать решение суда, но я успел тайно передать протокол охранявшему нас милиционеру, и он его вынес. Меня обыскали и ничего не нашли. Стали требовать, чтобы я написал другое решение - объявляющее выборы недействительными. Я, как мог, тянул время, ждал, что меня выручат. В третьем часу ночи второй заседатель - старик 72 лет - стал жаловаться, что он больше не выдержит: голова кружится, давление подскочило. Я был вынужден пойти на их требования, написал то, что они хотели, но мне было ясно, что этот документ никакой юридической силы иметь не будет. На следующий день в присутствии прессы я рассказал, как все было. А как все было? Суд в 9 часов вынес законное решение, сформулированное, как и положено, в совещательной комнате, оформленное по всем правилам, и этот же суд был не вправе его отменить. Только вышестоящая инстанция такое могла сделать, например, Конституционный суд. А его у нас нет.
- У вас за эти дни не появилось сомнений в своей правоте?
- Я исходил только из имеющихся в моем распоряжении материалов дела. Никакой политики! Только закон. Нет, я ни о чем не жалею.
Владимир Снегирев
СУХУМИ