Музыкальный спектакль родился по инициативе актрисы Ирины Апексимовой и поставлен ее театральной компанией, она же сыграла роль бездарной Лены (в фильме Леной была женщина-вамп Мария Стрелкова). Либретто написали, щедро используя крылатые фразы из кинокартины, Вадим Жук и Игорь Иртеньев. Музыки Исаака Дунаевского из фильма для трехчасового спектакля не хватило, и к ней присоединилась музыка Дунаевского Максима. Сначала стыковки были неорганичны: это как если бы Чайковского дописал Мурадели - тоже хороший, но другой композитор. Но по мере продвижения шоу к кульминациям две музыки как-то примирились - словно отцу удалось-таки заразить сына энергетикой, какой нынче нет и в хард-роке. Несколько новых шлягеров (лучший из них - "Весь мир") зал воспламенили, как положено в хорошем мюзикле, и при нормальной раскрутке в эфире могут стать хитами, наравне с "Сердце, тебе не хочется покоя" и "Я вся горю, не пойму отчего...".
Идея поставить "Веселых ребят" на сцене безумна, этим и хороша. Фильм - первый пример раннесоветского абсурда, эпатажного отхода от реальности быта в мир безбашенного карнавала души, где логики не жди. Молодой крымский пастух в исполнении уже не очень молодого, но популярного Утесова учится играть на скрипке, экзальтированная дама принимает его за иностранного дирижера и приглашает на прием, куда он является со своим стадом, а потом, изгнанный, организует похоронный джаз-банд и выступает с ним в Большом театре, попутно открыв талант домработницы в лице молодой Любови Орловой. С таким сюжетом любой разумный продюсер пошлет автора очень далеко. Однако фильм - редчайший случай! - живет уже 70 лет, и нет в стране человека, который не посмотрел бы его по два-три раза.
Зачем? А - подпитаться все той же энергетикой простонародного маскарада. Фильм на сюжет чихал и весь состоит из масок и "номеров" - смешных или музыкальных. Или одновременно - и смешных, и музыкальных. Пожилой Утесов в роли юного дарования - маска. Проволочные косички Орловой - маска. Заграничный дирижер, выколачивающий из груди муку, - маска. "Марш веселых ребят" - номер. Знойное танго на пляже - номер. Съезд Любови Орловой с тарелками по перилам - номер. "Музыкальная драка" - номер, который вошел в академические теории монтажа. Это фильм, по которому учат искусству делать кино на пустом месте - исключительно из фантазии и таланта. Его сюжет - состояние полной отвязности и того естественного оптимизма, какой бывает только в молодости, причем не человека, а - целого общества. Этот сюжет целиком укладывается в строчку Маяковского: "Моя страна - подросток: твори, выдумывай, пробуй!" Поэтому не правы те, кто считают картину подражанием Голливуду, - такой отвязности и такой энергии Голливуд в ту пору не знал, тем "Веселые ребята" и поразили зал Венецианского фестиваля.
Перенести это полное отсутствие драматургии на сцену, где нет кинотрюков, подвыпивших свиней и монтажа-слалома, - предприятие, повторяю, безумное.
Повод для ремейка - 70-летие фильма - хорош, но формален. На самом деле хочется вернуть тот щенячий, но необходимый, как витамин, оптимизм. Оптимизм законсервирован в музыке в свежайшем состоянии, что мы и почувствовали на спектакле. Это шоу состоялось вопреки всему.
Петербуржец Виктор Крамер поставил его весело, но поспешно - премьера походила на третью черновую репетицию, актеры еще не выучили траекторий и сталкивались, нарушая и без того приблизительную хореографию Елены Богданович. Безупречно вели себя только костюмы Юрия Харикова - пестрейший карнавальный набор клоунских балахонов, серебряных шортиков и раскрашенных овечьих шкур с улицы Сезам. Две музыки двух Дунаевских поначалу обижали контрастами: зритель словно плыл по волнам своей памяти от островка к островку, преодолевая не совсем внятные слуху чужие пространства. Но к финалу эти острова волшебным образом соединились в архипелаг - то ли в долгожданную цепь времен, то ли мы просто привыкли к взбесившемуся рельефу ненормального спектакля. Актеры обрели напор и бесстрашие, поняли, что уже все равно, и сваяли финал спектакля, как Александров свой фильм, из ничего - из ритма, балагана, горящих глаз и страстного желания вырвать у зала свой успех. Они это сделали.
Здесь лучше всего удалось передать это "твори, выдумывай, пробуй" любой ценой и в любых условиях, причем без руля и ветрил и с очень переменным успехом - мечту прекрасную, но абсолютно неясную. "Музыкальная драка" режиссерски проиграла по всем статьям, хотя джаз-банд соскочил с экрана буквально, от типажей до костюмов. Зато когда мохнатое стадо заполнило партер и стало угрожать зрителям - это был достойный ответ театра кинематографу. Пока спектакль шел за фильмом след-в-след, он даже теоретически не мог выдержать сравнения, но когда вступили в дело импровизационная наглость актеров и чисто театральный азарт, он взял реванш и закончился овацией.
На премьере Костю Потехина играл Александр Жигалкин (в другом составе - Дмитрий Харатьян). Иногда подпускал в речевых интонациях "нечто утесовское", но в летном комбинезоне под колосниками напоминал скорее Валерия Чкалова - что, впрочем, дополняло все ту же интонацию ностальгии по ныне маразмирующей, а некогда полной амбиций "стране-подростку". Узкое место для него - пение, но перепеть Утесова в свое время не смог и сам Трошин (в 60-х Трошина заставили переозвучить картину, что привело к кошмарным результатам). Очень хороша оказалась Ирина Богушевская в роли Анюты - изящно скопированы типаж и пластический рисунок Орловой, виртуозно выдержана доза условности и действительно отличный вокал - лирико-патетический вокал клоунессы-Золушки, которая Принцесса. Самым неубедительным актерским решением мне показалось предложенное Ириной Апексимовой. Ее Лена - гротескная мымра с пластикой паралитика и разинутым ртом живого трупа. Маска скорее мрачная и злобная, чем потешная, она выбивалась из пушистого строя спектакля. Было даже странно, когда в финале все эти овечки-Анюты и Кости-бычки приняли ее в свой круг счастливых влюбленных пар - вопреки фильму, Лена-яйцеглотка соединилась с заграничным дирижером Фраскини, который в исполнении Александра Резалина напоминал артиста Александра Бениаминова.
Все в этом шоу что-то напоминает из хитов прошлого. И это для него лучший комплимент: новые "Веселые ребята", если я верно понял замысел, должны напоминать об ушедшей молодости страны и ее искусства чем-то таким эфемерным и неотразимым, как запах духов "Красная Москва", полет под куполом из фильма "Цирк" или гениальная музыка Исаака Дунаевского. Которую, как выяснилось из искренности спетого, по-прежнему все любят.