Инна Желанная начала петь еще в "нововолновой" группе "Альянс" - из вещей, которые группа исполняла до ее прихода, время сохранило два хита - "На заре" и "Поезд на Ленинград". С ее приходом группа стала медленно погружаться с поверхности неоромантичной синтезаторной музыки в пучину этноджаз-рока, основанного на русской мелодике. С приходом в коллектив фольклориста и исследователя народной музыки Сергея Старостина мутации пошли быстрее: к 1994 году Инна Желанная и ее состав стали одними из первых исполнителей русской world music, т.е. этномузыки. Случилось так, что со своей музыкой Желанная и компания оказались куда более востребованными за рубежом, чем у себя на Родине; их заграничная карьера началась в 1995 году после выступления на World Music Expo - своего рода "выставке" этномузыки со всего света. Собирая полные залы от Любляны до Осло, в России Желанной и ее музыкантам приходилось довольствоваться клубными площадками. Благодаря отраженному свету заграничной славы группа стала популярна и в России в довольно узких кругах: маленькая армия их поклонников была слишком преданной, а публика на концертах - слишком постоянной, чтобы гарантировать группе жизнеспособную популярность.
О том, что группа может прекратить существование, музыканты рассказали корреспонденту "РГ" накануне концерта. "Мы не можем работать в пустоте, - с грустью в глазах говорила Инна, - мы устали. И не столько друг от друга, сколько от бесконечных попыток пробить головой стену. Мы не можем вечно быть группой на экспорт: здесь наша страна и здесь мы хотим быть услышанными. А нам если это и дается, то несообразно большим трудом". Музыкантам приходится выбирать: либо беспрерывные зарубежные гастроли, либо выживание на Родине, но за счет сторонних заработков. Давно в автономном плавании находится Сергей Старостин, в последнее время много работающий в кино, в тысяче разных проектов занят мультиинструменталист Сергей Клевенский. "Группа по объективным причинам превратилась для нас в своего рода хобби", - объясняет гитарист Игорь Журавлев.
"Разве нельзя поучиться у тамошних коллег и друзей опыту выживания в рыночных условиях?" - задаю музыкантам вопрос. "Там все по-другому,- отвечают участники Farlanders, - мы ведь за кордоном тоже не стадионы собираем. Просто там абсолютно все стили музыки представлены гораздо шире, чем в нашей стране. Там есть свои радиостанции, которые ставят в эфир музыку вроде нашей, свои журналы, словом, развитая инфраструктура и система оповещения". "Наша судьба сложилась бы по-другому, если бы мы хоть как-то были слышны в радиоэфире", - вторит им Желанная. У нее есть основания так говорить: песни коллектива изредка звучат на ориентированном на популярный фольклор радио "Тройка", а молодежное "Наше радио" до последнего времени время от времени ставило в эфир их самую "хитовую" композицию "Дальше, дальше", но только ее.
Несмотря на свои грустные выводы, Желанная и ее Farlanders не похожи на миллион точно таких же жалобщиков, оправдывающих подобной риторикой свою бездарность и нежелание добиваться успеха. Они всегда активно пытались завоевать русского слушателя, и столпотворение на юбилейном концерте - тому пример. Группа, совмещавшая электрический звук с саундом русских народных инструментов и вплетавшая джазовые и блюзовые гармонии в нотный текст народной песни, никогда не страдала ни сектантством, ни снобизмом - никакого нарочитого инструментального умничания или игры в элитарный проект за все десять лет за ними не записано: только музыкальное визионерство, которое делало их музыку только понятнее и доступнее. Другое дело, что Farlanders в то же время ни разу не согласились выпрямить свою музыку под какой-либо формат, и поэтому, даже соседствуя в эфире той же "Тройкой" с матрешечным музыкальным китчем от исполнителей в кокошниках и косоворотках, выглядят там со своей этноджазовой программой чудом не общипанными белыми воронами. Не говоря уже о "Нашем радио", у слушателей которого даже самые вроде бы форматные песни Farlanders не вызывают ничего, кроме недоумения.
Исправлять вкусы населения - дело мало того что неблагодарное, так еще и ненужное: практика показывает, что в ситуации полного отсутствия манипулирования спросом популярностью начинает пользоваться самая разнообразная, искусная и причудливая музыка. Правда что предлагаемый по телевидению и радио товар отчего-то начинает пользоваться повышенным спросом независимо от степени своей свежести и доли таланта в нем (телерадиоэфир словно заменил советский знак качества). Хуже того, в последнее время среднеарифметический отечественный потребитель музыки живет по принципу "давлюсь, но слушаю". Запущенная еще в первые постсоветские годы довольно дикая машина коммерческой раскрутки пускает в оборот только заготовки, специально заточенные под фрезера ее форматов. То, что сегодня этих форматов не один, а три (поп, рок, шансон), ситуации не меняет: в каждом из них выживает только тот, кто оправдывает вложенные в него деньги тем или иным способом. Но музыкант - не механизм для воспроизводства денег. Деньги не могут петь, они, как известно, тишину любят. Отечественный же шоу-бизнес уродливо калькирует с Запада лишь худшие его ноу-хау, возводя их во всеобщий принцип: бери только то, что поможет тебе заработать не только быстро, но и легко. С такой логикой честнее организовать междугороднюю сеть пирожковых - доходы будут сопоставимые, но зато вреда меньше. А так на счету заказчиков конкурентно-форматной гонки будет личная драма музыкантов и поклонников Farlanders и смерть их коллектива от информационного голода, в эпицентре которого они очутились.