Когда я был маленьким, все знали, что в 1980 году в нашей стране наступит коммунизм. Что получилось на самом деле - известно.
Почему я вспомнил этот исторический курьез? Недавно министр финансов Алексей Кудрин пообещал, что в 2025 году россияне будут жить так же, как нынешние французы. То есть сравняются с ними по уровню жизни. Честно говоря, этот прогноз сначала поверг меня в изумление, исключающее любую внятную рефлексию: нахлынули ностальгические воспоминания о "планах партии" и пятилетках. Вспомнилась даже "Туманность Андромеды" Ивана Ефремова, где во всех деталях описывалось светлое и счастливое будущее. Но, опустившись на нашу сильно грешную землю, я бы хотел все-таки понять, что стоит за столь смелым прогнозом: вырвавшаяся на волю тоска по распланированности всего и вся на десятилетия вперед или фундированное в недрах ведомства видение будущего?
Как советский, так, к сожалению, и наш, российский, опыт показывает, что если что-то не ладится сейчас, то очень хочется эти проблемы сильно уменьшить в масштабе, рассматривая их, например, с высоты 2025 года. Тогда становится как-то спокойнее - "верным курсом идем, товарищи". А ведь не ладится сейчас очень многое. Если уж министр финансов решил помечтать об уровне жизни, то хотелось бы напомнить только о некоторых "сиюминутных" фактах.
Совсем скоро начнется инициированная исполнительной властью замена льгот ежемесячными денежными выплатами (ЕДВ). Но считал ли кто-нибудь, как отразится этот поворот в социальной защите на уровне бедности в нашей стране? Президент, как известно, поставил перед правительством задачу уменьшить не к 2025-му, а уже к 2007 году число малообеспеченных людей в два раза. А ведь огромные деньги, выделяемые на ЕДВ и "социальный пакет", будут распределять по старинке, вне зависимости от материального положения льготополучателя. Например, любой инвалид 1-й группы будет получать 950 рублей в месяц, и за него оплатят 450-рублевый "социальный пакет". Сейчас только пятая часть средств, выделяемых государством на социальную поддержку, попадает в бедные семьи. Считал ли кто-нибудь, как эта цифра поменяется не в 2025-м, а хотя бы в следующем, 2005 году? Это тем более важно потому, что с реальной адресной поддержкой у бюджетов всех уровней возникли проблемы - все средства брошены на обеспечение монетизации, закрытие дефицита Пенсионного фонда, поддержание заработной платы бюджетникам и обеспечение выплат ежемесячного детского пособия.
Мне уже приходилось писать, но все-таки повторю свою озабоченность тем, как собираются индексироваться ЕДВ. В законе закреплено, что это будет происходить по той же схеме, что и индексация базовой части трудовой пенсии. В 2005 году предусмотрены две индексации пенсий, но ничего не предусмотрено в отношении ЕДВ. А ведь люди убеждены, что эти выплаты будут повышаться вместе с пенсией.
Еще один вопрос о темпах снижения уровня бедности. При замене льгот деньгами минфин рекомендовал 200-рублевые ежемесячные денежные выплаты для ветеранов труда и 300-рублевые для тружеников тыла. Достаточно ли будет этих денег хотя бы для повсеместного сохранения привычного уровня жизни этих заслуженных групп?
А работники бюджетной сферы? Уровень их зарплаты известен. Он далек не только от нынешней Франции, но и от средней оплаты труда, которая существует сегодня в нашей стране. Интересно, сколько в 2025 году будет получать российский врач или учитель, если, конечно, он не будет работать в частном секторе?
А такой важнейший социальный вопрос, как уровень инфляции? В этом году не удалось уложиться в запланированные 10 процентов. Причем ошибка оказалась значительной, а не в пределах погрешности расчетов. А как тогда быть с прогнозом на двадцать лет вперед?
В последние годы среди экспертов постоянно идет дискуссия о том, можно ли сколько-нибудь уверенно прогнозировать экономические параметры. Характерный пример. Сейчас очевидна проблема несоответствия профессиональной структуры выпуска из вузов и реальных потребностей нашей экономики. Но можно ли что-либо планировать при приеме, если мы не знаем, какие запросы на специалистов будут предъявлены через 5 лет? Конечно, это крайняя точка зрения. Хотя вполне можно на несколько лет вперед рассчитать потребность в тех, кого нанимает государство: учителя, врачи, социальные работники, чиновники, военнослужащие. Но горизонт в 10 и более лет, видимо, бессмыслен и тут.
Логично было бы, замахиваясь на параметры 2025 года, сначала отследить глубинные, качественные тенденции, а затем попытаться их отцифровать. Не только Франция, но и любая нынешняя развитая страна обладает вполне определенным набором политических, экономических и социальных характеристик. Например, развитыми страховыми принципами обеспечения жизни конкретного человека и его семьи. Там нет никакого ЕСН, а страховые взносы в пенсионные фонды и медицинские кассы платит не только работодатель, как у нас, но и в не меньшем объеме сам работник. Там чрезвычайно развит рынок дополнительного страхования через негосударственные структуры, люди активно вкладывают свои сбережения в инвестиционные фонды и управляющие компании. У нас не только до этого очень далеко, но и начались обратные подвижки. Возьмем, в частности, грустную судьбу в целом неплохой пенсионной реформы. Именно введение ЕСН превратило только-только становящееся на ноги пенсионное страхование в один из видов государственной социальной поддержки, финансируемой во все большей степени из федерального бюджета, и отрезало людей среднего возраста от возможности перевести деньги со своих накопительных счетов в негосударственные структуры.
Значит ли это, что у нас нет места для действительно стратегического прогнозирования? Конечно, это не так. Но речь в данном случае идет не только о среднесрочных программах, регулярно готовящихся в ведомстве Германа Грефа, а об отслеживании глубинных тенденций и мотиваций, движущих людьми, оценке возможности влияния на них государства. Пока этого не делается. Так что если мы хотим стать по качеству нашей жизни (а не только по зарплате) хотя бы нынешней Францией, нам придется много чего менять, в том числе и в головах.
Справка "РГ"
2,9 млн. человек, то есть каждый седьмой работник, на 1 декабря 2004 года имели задолженность по заработной плате.
37 процентов - в сельском хозяйстве.
28 процентов - в промышленности.
23 процента - в социальной сфере.
Более 18 млрд. рублей - такова общая задолженность по заработной плате.
По сравнению с ноябрем 2004 года она снизилась на 9,4 процента.
А с декабрем 2003 - на 41,1 процента.
За прошедший месяц задолженность по заработной плате из-за отсутствия собственных средств организаций увеличилась в 20 субъектах Российской Федерации.
Наибольший размер просроченной задолженности по заработной плате из-за недофинансирования из региональных бюджетов имели Хабаровский край, Тульская, Камчатская, Читинская, Сахалинская области.