- Валентина Николаевна, иллюстрированный альбом, который я держу в руках, - это Сережина диссертация. Почему вдруг возникла идея издать книгу?
- Да, это научная работа, которая была написана Сережей очень давно. Конечно, он сам и не думал о том, чтобы ее публиковать. Тем не менее его научный руководитель Виктор Гращенков ценил Сережу как молодого перспективного ученого. В одном из своих интервью Сережа говорил, что своей диссертацией он гордится больше, чем любой из ролей. После кармадонской трагедии мне захотелось ее издать... Просто не хотелось, чтобы она была в одном экземпляре и где-то валялась. Это ведь совершенно иная грань, потому что Сережа был другой человек. Не такой, каким его знает большинство любителей кино.
- Честно говоря, у меня в голове с трудом совмещается образ его киношных героев и историка-аспиранта, который влюблен в Венецию, в живопись Возрождения...
- Вы знаете, может, это звучит как-то идеалистично, но венецианское искусство нравилось ему с детства. Впервые мы с ним поехали в Италию в 90-м году. Мы жили в Венеции, и о ней он писал свою первую курсовую работу. Просто все это он видел своими глазами и знал не по картинкам учебников. Он вообще был человеком гуманитарным. Мне кажется, он писал хорошо. У меня еще с детства сохранились какие-то его рассказы, повести. Рисовал очень хорошо.
- Валентина Николаевна, мы встречались с вами летом прошлого года, когда вы вели самостоятельные поиски в Кармадоне, несмотря на то, что МЧС решило приостановить поисковые работы.
- Да, мы обращались с просьбой о помощи. Мы хотели попасть в тоннель, где предполагали найти людей. В результате нашлись люди, которые посочувствовали, помогли. Нам дали Caterpillar, и благодаря этой мощнейшей машине мы попали в тоннель, увидели, что он неразрушен. Это не соответствовало тому, что говорило МЧС. Другое дело, что на одну треть он был забит песком, и мы никого там не нашли. Но сделали то, что хотели, и убедились в том, что там не было людей. Это было для нас очень важно.
- Тем летом вы говорили мне, что живете Осетией... Как вы теперь?
- Я даже не знаю, чем я живу. Ну вот книжкой занимаюсь. Я не знаю.
- Сейчас поиски остановлены?
- Да. Теперь все просто тает...
- Вам пишут письма?
- Вы знаете, да. Но я стараюсь не общаться. Мне проще все-таки быть одной. Я знаю, что Сережу любят, что его помнят. Я все это очень ценю, и для меня это, конечно, важно. Но... Просто очень тяжело с кем-то общаться.