Новый спектакль "Потомок" не претендует на "программное заявление" (оно и правильно - афиша не может состоять только из "глобалок"), однако является зрелищем весьма симпатичным. За счет внятно написанной пьесы, ее четкого эмоционального посыла, адекватных актерских работ и идеальной по нынешним временам продолжительности - чуть более часа.
Сочинение драматурга из Стерлитамака Владимира Жеребцова уже второе по счету на табакерковской сцене. Прошлогодний спектакль "Солдатики" в постановке дебютанта Дмитрия Петруня отличался странной, немодной и оттого очень притягательной чистотой и наивностью интонации. Несмотря на экзотическое место действия - богом забытую воинскую часть и по-детски трогательных героев - не то из "ДМБ", не то из патриотических фильмов, он привлекал достоверностью происходящего. Теперь вместе с "Потомком" получилась своеобразная дилогия с явно выраженной моралью и подзабытой ныне темой нравственного выбора. Не очень-то приятно, когда тебе читают со сцены нравоучения, однако лирический и требовательный взгляд Жеребцова почему-то оказывается очень убедительным. Его хочется слушать, на какие бы темы он ни фантазировал.
Режиссерски "Потомок" получился попроще "Солдатиков" (что неудивительно, когда вместо единой фамилии режиссера обнаруживаешь, что над спектаклем трудилась "группа товарищей" в лице магистранта Центра Мейерхольда Искандера Сакаева, актера Андрея Смолякова и собственно Олега Табакова): постановочных придумок здесь почти нет. Но благодаря артистам, обжившим и очеловечившим эту коротенькую историю, "Потомка" интересно смотреть.
Суть дела такова: где-то в глубинке обычный юноша Дима (студент Школы-студии МХТ Петр Кислов, засветившийся в роли главного героя в спектакле Кирилла Серебренникова "Изображая жертву") - легкий на подъем раздолбай и любитель прожигать жизнь, как большинство его сверстников, - забрел в местный краеведческий музей, в зал боевой славы, случайно замкнул электропроводку и перенесся в 42-й год, в окруженный немцами госпиталь. Где тут же оказался на мушке у контуженного бойца Юлая (Александр Скотников), ревностно соблюдающего воинский долг и пускающего в ход пулемет по поводу и без. Дабы не проститься с жизнью, юноше придется половину действия просидеть в углу и наблюдать за происходящим, периодически встревая с рассказами о будущем. А увиденное заденет юношу всерьез. На его глазах героическая докторша Лидия Николаевна (Надежда Тимохина) будет спасать необходимые документы, а оказавшись смертельно раненной, покончит с собой, как одна из героинь знаменитой истории "А зори здесь тихие...", чтобы не усложнять жизнь остальным. А зверюга-капитан НКВД (Андрей Смоляков), который с легкостью отправляет солдат на смерть, за несколько минут до собственной гибели неожиданно сбросит маску и станет человеком. Тяжелый, страшный голос, отдающий страшные приказы, вдруг озвучит простые слова, а в полумертвом взгляде исподлобья на доли секунды блеснет солнце. Кажется, что именно этот капитан способен сообщить "потомку" что-то важное, без чего остановится ход времени. Но это юноше-современнику придется додумывать самостоятельно. И он, вернувшись в свое время, станет разговаривать другим языком и надолго замрет у экрана с черно-белыми кадрами военной хроники.
Для переходов во времени не придумано специальных эффектов, но речевых различий и намеков на антураж оказывается достаточно, чтобы передать смысл. Военные персонажи Жеребцова выглядят приподнято-наивно, как в героических советских фильмах о войне или в мечтах романтика. Однако автор, кажется, не претендует на достоверность. Ему важнее, чтобы люди, им изображаемые, выглядели как в сказке. Взрослой сказке со страшными подробностями и хорошим концом.
И то дело: давненько не было у нас в драматургии таких вот сказочников, которым хочется верить.