С первого взгляда, точнее, с первого нюха, картина выглядела действительно устрашающе. Запах от двух коровников и нескольких навозохранилищ и силосных ям в хозяйстве, расположенном невдалеке от поселка Павловская слобода, валил с ног. Но инспекторов "Мос-водоканала", а также прибывших вместе с журналистами специалистов местного Санэпиднадзора эти источники зловония не заинтересовали. Гораздо больше их возмутил трактор, тащивший за собой прицеп с "черным золотом", с которого на дорогу время от времени падали ошметки коровьих отходов.
- Ты что делаешь! - кричала Людмила Боброва, ведущий инженер "Мосводоканала" на директора предприятия Александра Юраева. - Это же все в реку попадет.
В ответ директор прямо из ручья, являющегося, по словам мосводоканальцев, самой большой угрозой, зачерпнул в бутылку желтоватой воды и демонстративно отхлебнул.
- Вот, видите, и ничего! Живой!
- Ему, скорее всего, ничего не грозит, кроме расстройства желудка от этой сырой воды, - прокомментировала выступление директора Галина Струнилина, заведующая отделом Истринского отделения Санэпиднадзора. - Воду же для москвичей очищают на водозаборной станции, а вот запах, да, от него полностью избавиться трудно.
Сельское хозяйство в Московской области переживает печальные времена. В огромном Истринском районе осталось меньше десятка предприятий, где держат разную животину. Людмила Николаевна, проработавшая на благо столичного водопровода около двадцати лет, помнит времена, когда самому злостному местному вредителю - птицефабрике, имевшей около четырех миллионов кур, приходилось четырежды в год платить "Мосводоканалу" по судам за загрязнение воды.
Сейчас навозные реки остались в прошлом. В районе осталось три хозяйства, время от времени доставляющих неприятности. Ферма Юраева, где осталось чуть больше двухсот голов, примерно такая же по соседству да птицефабрика с полумиллионным поголовьем пернатых.
И все-таки "Мосводоканал" и сейчас ежедневно, а в половодье и два раза в день, берет в своих точках пробы воды на анализ. Причем не только из Москвы-реки или ее крупного притока Истры, но и всех мелких ручейков и речушек, рано или поздно впадающих в ту же Истру. И как только повышается содержание аммиака, инспектора знают - где-то рядом потек навоз. Почему такое беспокойство? Потому что вся территория близ ручейков считается водосборной для московского водопровода, потому что ручеек впадает в речку, речка в большую речку, и рано или поздно эти воды приплывают к водозабору в черте Москвы. Правда, сильно разбавленные.
Но тем не менее, чтобы в воде повысилось содержание аммиака, достаточно того, чтобы по дороге, где упал навоз, прошел дождь или рядом стаял снег.
Около птицефабрики, которая, кстати, в пятидесяти километрах от Москвы, ничем не пахло. Зато невдалеке обнаружилась проселочная дорога, источавшая на этот раз сногсшибающий запах куриного помета. Под дорогой тек ручей, тоже признанный источником повышенного аммиака.
Правда, особо грандиозных потоков зловонной жижи корреспондент "РГ" в Подмосковье не нашел. Оказывается, ничего удивительного в этом нет. Еще осенью все потенциально опасные предприятия проверили и выдали им предписания подчистить обнаруженные грехи до нового года. Навоз должен складироваться либо в специальное хранилище, условно герметичное, либо его нужно вывезти на поля, огороженные земляным валом, чтобы не смыло. И Санэпиднадзор, и "Мосводоканал" признают, что почти все директора эти требования выполнили. А сейчас если где и подтекает, то с дорог или с открытых площадок.
- Я бы не стал называть, как Мосводоканал, вот это явление залповым вбросом, - сказал "РГ" представитель министерства экологии области, пожелавший остаться неизвестным. - В последние несколько лет Истра не пахла. Главные источники загрязнения в области сейчас - коттеджи.
Станислав Храменков, глава "Мосводоканала", заявил, что серьезной угрозы качеству воды в Москве нет благодаря своевременно принятым мерам. Ущерб организации от сброса навоза животноводческими хозяйствами он оценил в 10 миллионов рублей.