Бывший лидер "зеленых", поднятый Эдуардом Шеварднадзе на вершину власти и ставший позднее ключевым игроком "революции роз", Зураб Жвания был наряду с самим Михаилом Саакашвили и Нино Бурджанадзе одной из трех колонн современной грузинской политики.
По уровню популярности он не так уж и отставал от Саакашвили, но символически воплощал в себе иной аспект новой Грузии. Политическая легитимность Саакашвили, основа консенсуса, сложившегося вокруг него, возделана на последовательном и радикальном национализме, обещаниях восстановить политическое единство Грузии, выстроив на всей ее территории вертикаль власти, и на однозначном и резком повороте от России в сторону США.
У покойного Зураба Жвании в революционной тройке была иная роль. Он брал на себя те стороны, которыми пренебрегал Саакашвили. Жвания был сосредоточен на экономике и аппаратных играх, занимался административным строительством, а также смягчал все острые углы политики Саакашвили, в целом поддерживая ее общее направление, но стараясь двигаться в рамках возможного, постоянно сверяясь с реальностью и четко рассчитывая наличие ресурсов.
На первом этапе "революции роз" был важен Саакашвили как носитель национальной миссии. Но постепенно центр тяжести стал перемещаться к Зурабу Жвании, что не так давно вызвало первые серьезные конфликты в грузинском правительстве. Группа, ориентированная на Жванию, в частности его правая рука Георгий Барамидзе, Зураб Ногаидели и другие, жестко столкнулись с людьми Саакашвили, в частности, с "ястребами" - министром обороны Ираклием Окруашвили и министром внутренних дел Ванно Мерабишвили.
Гибель Жвании приходится на переломный момент новейшей грузинской политической истории. Миссия Саакашвили по усмирению Южной Осетии и Абхазии после удачной атаки на Аджарию стала явно пробуксовывать. Тем самым начала незаметно таять его политическая легитимность. И нетрудно было предвидеть, что дальнейшие промедления в этом вопросе пойдут Саакашвили в минус.
На этом фоне выгодно контрастировали некоторые знаковые успехи Жвании в показательной борьбе с коррупцией и его осторожная позиция в вопросе сепаратизма. Будучи политиком вполне проамериканским и либеральным, Жвания на фоне Саакашвили был бы вынужден смещаться в сторону более умеренной геополитической линии, и прагматический реализм рано или поздно подвел бы его к переосмыслению грузинско-российских отношений в пользу их нормализации. А это, в свою очередь, отразилось бы на смягчении проатлантистской политики Грузии и сделало возможным осторожное обращение к грузинской версии евразийства, т.е. к балансу между США и Россией и отказу от нагнетания ситуации на Кавказе в целом.
Намеченный распорядок действий
Здесь стоит вспомнить, какая роль отводилась и отводится Саакашвили со стороны США в Кавказском регионе в целом. Его задача, ради которой он и был приведен к власти в Тбилиси, состояла в радикализации ситуации на Кавказе и ее дестабилизации - с желательным распространением кругов кризиса на российский Северный Кавказ.
Но в последние месяцы, после некоторого спада напряженности вокруг Южной Осетии и сложной ситуации абхазских выборов, националистическая политика Саакашвили стала понемногу пробуксовывать. Следовательно, начался отход от его основной миссии. На этом фоне прагматичный и умеренный Жвания, напротив, только набирал очки.
Здесь создавалась интересная ситуация: рост политического веса Жвания, который и так был довольно значительным, шел параллельно с первыми признаками формирования альтернативного сценария "революции роз". В интерпретации Жвании она постепенно могла эволюционировать в антикоррупционную, социально ориентированную и довольно миролюбивую политику. К которой благосклонно отнеслись бы Европа, Россия, мятежные республики и само грузинское население, разочарованное провалом заявленной агрессивности Саакашвили.
Версия без подтверждения
Это дает нам основание для одной версии, которую пока, как нам известно, никто не озвучил.
Если Жвания становился в перспективе фигурой все более и более приемлемой для России, то, напротив, он двигался в направлении, противоположном геополитическим задачам "революции роз" в атлантистской и антиевразийской перспективе. По логике "кому выгодно?" и на основе геополитического анализа подозрение в этом должно было бы падать на самого Саакашвили. А также тех сил в США, которые замышляли "грузинский сценарий" в русле широкого плана дестабилизации Кавказского региона, вытеснения России из постсоветского пространства и порождения новых разрушительных вихрей на Северном Кавказе.
Но не станем настаивать на этой гипотезе, для окончательного подтверждения которой нужны факты или хотя бы наблюдение за теми процессами, которые сейчас начнут стремительно развиваться в Грузии.
Слет ястребов
Чем отзовется смерть Жвании на практике? Лишенный важнейшего сдерживающего элемента Саакашвили с новой энергией и новой решимостью приступит к реализации своего ультранационалистического проекта. Грузинские "ястребы"-силовики Мерабишвили и Окруашвили получат возможность действовать свободно и без оглядки, руки у них теперь развязаны.
Это значит, что следует готовиться к эскалации напряженности в районе Цхинвали и на абхазской границе, а также к активизации ситуации в Панкиси. Саакашвили теперь безотлагательно нужна реальная и зримая победа либо как минимум настоящая война, на которую можно будет списать все слабые моменты своей политики и закрутить гайки.
Вместе с тем сейчас начнет формироваться более жесткая оппозиция Саакашвили как со стороны прямых последователей Жвании во главе с Барамидзе, так и в сильном клане третьей политической фигуры "революции роз" Нино Бурджанадзе, а также консолидация тех сил, которые вообще были отброшены "революцией роз".
В такой ситуации России следовало бы ужесточить давление на Тбилиси, по возможности делегитимизировать всеми доступными средствами политику Саакашвили, особенно на новом неизбежном витке агрессии и начать активно работать по строительству грузинской оппозиции. Обращая внимание на тех политиков, которые по различным причинам не найдут своего места в новой модели власти Саакашвили, которая, скорее всего, будет неуклонно сползать в авторитаризм и прямую диктатуру.